– Ты не идиот, ты суперидиот, – говорю я ласково, хотя и качаю головой с укоризной. Зачем сыпать соль на рану? Ему и без этого плохо. – Спасибо, что рассказал мне.
– Тебе спасибо за «суперидиота», – смеется Чарли совсем не так весело и беззаботно, как обычно. Его смех напоминает звон пустого сосуда. – А знаешь, что самое обидное? В тот вечер я и пить-то не собирался. Ужасно глупо вышло… Не хочу больше быть тем парнем.
– Ну так не будь.
Я уже достаточно хорошо изучила его, чтобы понять: он не часто позволяет людям видеть себя таким. Уязвимым. Ему привычнее быть королем. Королем вечеринки, класса, бассейна. Наверное, со мной ему проще, ведь я человек со стороны. И все-таки я польщена, что он доверился мне.
Это наводит на мысль о том, что я тоже должна ему довериться. Сейчас как раз подходящий момент. Но прежде чем я успеваю заговорить, тишину нарушает Чарли:
– Нравится мне здесь. Особенно когда никого нет. Ночью лучше всего.
Нет, пожалуй, я расскажу ему не о своей болезни, а о другом. Об очень важном для меня. Я храню это в своем сердце, но от такого признания наши отношения не окажутся под угрозой, как в том случае, если я назову свой диагноз.
– Когда я была маленькой, меня сюда приводила мама.
– Правда? – произносит Чарли с вежливым интересом, не подозревая, что я скажу дальше.
– Да. Я хорошо помню, как она сажала меня к себе на колени и показывала, как играть на гитаре.
Эта картина встает у меня перед глазами настолько отчетливо, что дыхание перехватывает. Мы с мамой недолго были вместе, она давно умерла, но я все равно так сильно по ней скучаю! Я дотрагиваюсь до циферблата маминых часов: это всегда помогает почувствовать связь с ней. Я думаю о том, что мама сейчас на небе, среди звезд, и нас разделяют световые годы, но она видит и оберегает меня.
– Это были ее часы. Она играла на гитаре, а я сидела, смотрела на них и все думала: «Вот бы и мне научиться так же!» Она умерла, когда мне было семь лет. Погибла в автокатастрофе.
Чарли молчит. Вдруг я слишком его напугала и теперь он не хочет связываться с девушкой, пережившей такую трагедию? А он ведь еще не знает про ПК.
– Ой… Это ужасно, – говорит Чарли наконец. – Я тут жалуюсь тебе на свою травму, которую получил по собственной вине, а ты маму потеряла… Я действительно идиот.
Я качаю головой и улыбаюсь:
– Да нет, все нормально. Правда. Я рада, что сегодня на этом месте у меня появятся новые воспоминания.
Чарли берет меня за руку:
