— Теперь ты видишь, да? — спросила она вскоре. — Или ты, как обычно, весь в своих мыслях? Вспомни, как людно было раньше, — Марта неуютно поежилась. — Население словно сократили вдвое, а то и втрое.
Себастьян промолчал. За прошедшие годы, заполненные рутинной работой, интерес Марты к исследованию заметно поубавился, ее яркие амбиции угасли. Не удивительно, что она стала обращать столько внимания на какие-то бредовые мелочи. Главное, что сам Бастиан оставался непоколебимым. К черту все это, пусть хоть все люди исчезнут — для него ничего не изменится.
Они нашли Кристофа там же, где и всегда: в их самой первой лаборатории, в мрачных недрах которой и появился на свет прототип НСГМ. Это было длинное, тесное и темное помещение, плотно заваленное всяким хламом. Себастьян давно уже переехал в другую часть корпуса, выбрав себе комнату попросторней и посветлее, но сам Кьорди отказывался что-либо менять. «Консерватизм», — говорил он. — «Консерватизм — болезнь стариков!»
— Бастиан! Марта! — Кристоф вскочил со стула, едва они открыли входную дверь. — Как же я вам рад! Проходите, проходите, прошу.
Низкорослый, подслеповатый, с огромной залысиной на макушке и дрожащими руками Кьорди напоминал древнего завхоза какой-нибудь воскресной школы. Самый старший из четверки первооткрывателей, он был стар уже на тот момент, когда исследование только начиналось. В начале 2027-го ему исполнился семьдесят один год, но, не смотря на столь преклонный возраст, Кристоф не торопился уходить на покой. Он относился к тому типу стариков, что так и норовят проявить активность. Порой чрезмерную и вредящую слабому здоровью.
— Здравствуй, Кристоф, — Марта заключила его в крепкие объятия. — У тебя здесь темно, как в пещере. Ты бы хоть шторы открыл.
— Дорогая моя, — Кьорди шутливо отмахнулся. — Дом должен быть уютным. Чем меньше света, тем лучше для моих немощных глаз.
— Кристоф, — Себастьян сухо кивнул. — Что стряслось?
Старик пристально воззрился на Майера. Его ярко-серые глаза горели азартом и возбуждением, таким восторгом, какой не смогли исказить даже невероятно толстые линзы ветхих очков.
— Ты сейчас упадешь, Бастиан. Надо найти парочку стульев!
Кристоф заметался по тесной лаборатории, разбрасывая кучки сваленного хлама, под которыми, по мере их освобождения, узнавались совершенно неожиданные вещи: торшеры, мониторы, системные блоки, старый кофейный аппарат — ржавый, с облупившейся краской.
— У тебя здесь настоящая барахолка, — улыбаясь, произнесла Марта. — Зачем ты хранишь весь этот хлам?
