— Да мне срать, как его зовут! Ты хоть понимаешь, что ты натворил?!
Себастьяну никогда не было так страшно. Ничто не могло сравниться с этим — с ужасным образом отца, готового наброситься на сына. Померкло все: жуткий дом с ржавым забором, школьные обидчики на блестящих велосипедах, огромный пес с окровавленной пастью. Остался только этот момент.
— А потом пришла мать. Она всегда приходила поздно, к вечеру. Но в тот день мама вернулась рано.
Беата вошла в дом, когда Ламмерт орал на сына. Она четко слышала каждое слово мужа и, охваченная страхом, не могла пошевелиться.
— У меня могло быть два нормальных сына! Понимаешь, ты? Два! — отец брызгал слюной и таращил глаза. — Ты забрал себе все лучшее. Ты обокрал брата! Ты, ты во всем виноват…
— Ламмерт! — женщина забежала в комнату и застыла на пороге. Ее губы дрожали, руки тряслись, а по лицу бежали крупные слезы. — Что ты такое говоришь? Как ты можешь?
— Я говорю правду, — брезгливо бросил дирижер. — Чистую, мать ее, истину. У нас могло быть два здоровых мальчика. Но вместе этого — один урод, а другой тупица, который считает себя слишком умным, — он перевел взгляд на Себастьяна. — Ты хоть понимаешь, чем обернется твой поступок? У нас заберут все. Скажи мне, умник, это уложится в твоем курином мозгу?
— Ламмерт! — невероятно громко прокричала мать. — Прекрати! Как ты можешь говорить такое?!
— Заткнись, — утробно прорычал отец. — Закрой свою пасть, шлюха. Чего рот раскрыла? Думаешь, я не знаю, за что тебе платит тот богатей? Сядь в угол и не вякай.
Ламмерт приблизился к Себастьяну. Он был все ближе и ближе — мальчик чувствовал, как от отца разит спиртным, но явней всего Бастиан ощущал собственный страх, сковывающий и обездвиживающий.
— Мать бросилась на него, — Майер заломил руки и уставился в бок. — Она рыдала и просила его остановиться, но Ламмерт уже все решил. Он избил нас. Меня и мать. Выбил ей два зуба и чуть не лишил глаза.
— Боже… — выдохнула Марта.
— А потом он ушел. Забил маму до потери сознания, меня отпинал… И просто ушел. Накинул на плечи свое древнее пальто и исчез. Навсегда. Мы его даже не искали. Врач, что ставил маму на ноги, хотел обратиться в полицию, предлагал помощь. Но мать отказалась. Ушел, и ладно, говорила она. Так лучше. Всем.
Себастьян замолчал, смущенно уставившись в сторону, а Марта Бремер смотрела на него, смотрела на человека, рядом с которым провела шесть непростых лет, и пыталась подавить слезы. Прошлое Майера было мрачным, гораздо темнее того, что она могла себе представить.
