– Ты трус, Ульф-хёфдинг! Мое мужество втрое больше твоего! Беру богов в свидетели! Не увидеть мне чертогов Одина, если это не так! – заорал невезучий сын Фритхофа, буравя меня злобным взглядом.
Нарывается. Хочет умереть быстро и в бою. Он сильно рискует. У меня есть все возможности для того, чтобы сделать его смерть максимально неприятной. Но мужик полагает, что риск оправдан. Я ведь уже проявил слабость: отпустил их всех. И сейчас должен поддаться на слабо, как страдающий комплексом неполноценности подросток.
Однако боги – это серьезно. Это последний аргумент проигравшего. По сути, боец сейчас поставил на кон не только свою жизнь, но и посмертие.
Хотя так ли уж велик риск? Если я велю перерезать крикуну глотку и бросить труп в залив, Валхаллы ему тоже не видать.
– Ты, похоже, забыл, Ньёрд, как наш хёвдинг один вошел в дом, полный таких же болтунов, как ты! – напомнил Тьёдар Певец.
– Меня там не было! – возразил Ньёрд.
– Ну да! Ты был среди тех, кто стоял на коленях на палубе, бросив оружие и задрав лапки над головой! – парировал Тьёдар.
– Я не стоял на коленях! – оскорбился Ньёрд. – Меня оглушили…
– Коли он желает проявить мужество, хёвдинг, давай я пущу его вокруг столба! – хищно оскалился Гуннар.
Норег стоял отдельно, в окружении дренгов, варягов и весян, с которыми держал оборону. Держал и выдержал.
– Хёвдинг! Сделай нам такой подарок! – воскликнул Гуннар. – Если этот фретр обойдет его хотя бы дважды, я готов признать, что он воин, а не болтливая баба!
Он неисправим, Гуннар по прозвищу Гагара. И понятно, почему его уже не исправить. По меркам викингов, Гуннар почти старик: в рыжеватой бороде пробивается седина. Время не обходит викингов стороной. В вике один год можно смело считать за три, а то и за четыре, так что обветренная, кирпично-красная шелушащаяся физиономия Гагары густо изрезана морщинами, а глаза…
Впрочем, этот взгляд характерен для большинства тех, кто достаточно долго странствовал по Лебединой Дороге. Перефразируя еще не родившегося философа: не стоит заглядывать в глаза тому, кто слишком долго всматривался в бездну.
И да, он любит повеселиться, Гуннар Гагара. Повеселиться в «добрых» традициях викингов. Может, позволить ему проверить мужество нахального свея? В конце концов, это он, Гуннар Гагара, отстоял крепость. Так что это в большей степени его победа, чем моя.
А мой народ оживился. Поглядеть, как враг будет самостоятельно наматывать внутренности на вкопанный в землю столб? Это ж развлечение ничуть не хуже поединка! Тем более поединка между мной и каким-то свейским хускарлом. Что за веселье, когда результат известен заранее! А вот когда можно спорить, сколько кругов намотает (в прямом смысле этого слова) враг, прежде чем свалится от болевого шока, это ж совсем другое дело!
