— Во! — тихо сказал кто-то.
— Хи-хи! — отозвался другой.
Но нашлись и такие, которые переглянулись довольно озабоченно: мол, кто его знает, а вдруг он всерьез! Поэтому Данила Акимович поспешил добавить, что приговор условный, что исполнение его откладывается впредь до совершения осужденными нового преступления.
Начался веселый галдеж. Кто-то заявил, что не боится порки, и требовал, чтобы приговор исполнили немедленно, кто-то кричал, что ожоги крапивой очень полезны для организма, кто-то спрашивал, какое бы новое преступление ему тут же совершить. Луиза улыбалась, хотя и вытирала еще глаза, улыбалась учительница, улыбался и директор, поглядывая на своего друга, как бы спрашивая его: «Ну, кто из нас оказался прав?» А завхоз поднялся и, положив директору руку на плечо, пробубнил ему в ухо;
— Данила Акимович, про Хмелева что-нибудь скажи.
Директор взглянул на Леньку и увидел, что это единственный человек, который не принимает участия в общем веселье: сидит насупившись, плотно сжав губы.
Директор молча поднял руку, но этого не заметили и гомон продолжался.
— Ти-хо! — крикнул Федор Болиславович. — А ну, все по местам!
Все оглянулись, увидев директора с поднятой рукой, и через несколько секунд воцарились порядок и тишина.
— Теперь нам надо рассмотреть дело Леонида Хмелева, — Директор нарочно сделал паузу, чтобы посмотреть, какое впечатление произвели его слова. Стояла такая тишина, что было слышно, как где-то на улице негромко разговаривают прохожие.
— Вот так, значит, — пробасил в тишине Федор Болиславович, и опять наступило долгое молчание. Наконец директор негромко заговорил:
— Ну, вот он, Хмелев, перед вами. Вы ведь ему пригрозили: если донесешь о нашем заговоре — тебе еще хуже будет, чем Мокеевой. А он взял да и донес. Так вы как его будете: крапивой или просто так, кулаками?
Опять несколько секунд длилось молчание.
— Да ну-у, Данила Акимович! — с обидой в голосе протянул Иннокентьев: мол, что вы нас за дураков принимаете.
— Но он же ябеда, по-вашему, доносчик. Может, вы нас стесняетесь? Может, взрослым уйти?
— Да ну-у! — также обиженно протянула Зырянова.
И тут Федор Болиславович счел нужным вмешаться:
— Однако хватит, Данила Акимович. Люди сами понимают, что к чему.
— Правильно, хватит, — согласился директор. — Итак, дорогие граждане, собрание считаю закрытым. До свидания и спокойной вам ночи!
— До свидания! Спокойной ночи! До свидания! — облегченно и радостно кричали заговорщики, а Гришка Иннокентьев подбежал к Леньке.
