– Счастлив тебя видеть, радость моя. Ну, давай, проходи, поговорим в кабинете, а я пока пойду достану твои письма. Перечитаем напоследок, под звон монет, – хохотнул магик и исчез в телепорте.
«Все плохо, – подумал Оливио. – Магик, способный так легко телепортироваться – не фунт изюма. Эх, если б я мог все-таки кого-нибудь с собой взять. Робертино или Жоан бы не отказали…»
Да, друзья не отказались бы. Робертино, один из лучших среди младших паладинов, и Жоан с его способностью легко распознавать боевую магию, очень бы пригодились в этом деле. Но увы – Робертино сегодня до самого ужина торчал в своем университете, сдавая очередной экзамен, а Жоана услали в Длинные Аллеи ловить какого-то безобразника, задиравшего дамам юбки и сбивавшего шляпы с кавалеров с помощью колдовства.
Вздохнув, Оливио поднялся по лестнице и пошел к той двери, за которой горел свет.
Это была довольно богато украшенная комната, с целой выставкой оружия на стене, дорогими коврами и прочими признаками достатка и претензий на аристократизм.
Маг стоял у камина, скрестив руки на груди, и смотрел на Оливио. Паладин, повторяя про себя первый стих седьмого псалма, медленно подошел.
– А ты потолстела, Магда, – усмехнулся мэтр Роспини. – Но всё так же хороша, у меня аж снова на тебя стоит.
Эти слова чуть не выбили Оливио из образа, в глубинах памяти задрожала тревожная струнка. Паладин прикрыл глаза, и продолжил читать про себя псалом. А вслух сказал только, почти шепотом:
– Письма, Дамьен. Отдай письма и портрет, и забирай деньги.
Голос чуть дрогнул, но оно и хорошо – больше будет похоже на Магдалину. Иллюзия все еще держалась.
Магик развел руками и рассмеялся:
– Ты так наивна, Магда, это так мило.
Оливио повторил:
– Письма. Ты обещал.
Мэтр шагнул к нему, и паладин отшатнулся – если маг его коснется, кто знает, выдержит ли иллюзия? В теории в этот момент паладину полагалось уже взяться за меч и вступать в бой с драконом или там малефикаром. Но сейчас-то важнее всего было забрать письма!
– Ах да, конечно, обещал, – очень похабно усмехнулся Роспини. – И я буду так милостив, дорогая Магда, что и вправду отдам их тебе – на сей раз настоящие, без дураков. А ведь мог бы доить тебя еще долго, так что цени мою любовь. Но только я забыл тебе сказать, что стоимость возросла.
– Десять тысяч и ни сантимом больше, – все еще полушепотом сказал Оливио. Деньги Магдалина ему дала, в виде банковского векселя на предъявителя. Если магик отдаст настоящие письма и портрет, то можно будет ему и заплатить.
