– Что делал? Учился. Как-то не до того было. К тому же я был несовершеннолетним… Ну, что смотришь изумленно? В нашей семье очень строгое воспитание. Как-то, знаешь, трудно просто так взять и преодолеть то, что тебе с детства вдалбливают, – Робертино улегся, накрылся одеялом. – Так что я так девственником и остался. Может, и правильно – не так жалеешь о неполученном, как об утраченном.
Жоан помолчал, вздохнул и согласился:
– Оно и верно. Ладно, спокойной ночи… Хм, кстати, а ведь получается, что про Марионеллу таки правду Кавалли говорил.
– Угу… главное – не злоупотребляй, – сказал Робертино и погасил светошарик на их ночном столике. Стало тихо, только доносился с другого конца полупустой спальни негромкий храп младшего паладина Оливио. Потом в темноте опять раздался шепот Жоана:
– А знаешь, ты был охренительно крут, что ни говори. Никогда не думал, что я это скажу, но девственность – это круто.
– Спасибо… спокойной ночи, Жоан. А то мне завтра с раннего утра в университет, – зевнул Робертино, и наконец-то заснул.
Дамское коварство
О том, что во фрейлинском крыле завелись пикси, поговаривали уже давно. Фрейлины много раз жаловались, что какие-то зловредные проказники портят им платья, рассыпают украшения и пищат по ночам. Особенно пикси досаждали старшей фрейлине, а она досаждала всей дворцовой обслуге, требуя решить эту проблему. Придворный эконом велел вызвать алхимика-отравителя мэтра Арсенни, знаменитого специалиста по всяческим противопаразитным ядам. Отравы, которые мэтр Арсенни готовил для тараканов, клопов, мышей и крыс, считались самыми действенными. Но стоило придворному лекарю прознать о том, что эконом вздумал пригласить Арсенни, как он заартачился и поднял большой шум. Кричал, мол, пока он здесь отвечает за здоровье королевской семьи и всех придворных, никаких отравителей – ни крысиных, ни человечьих – он сюда не пустит. Да еще и главный придворный маг к нему присоединился. Эконому пришлось уступить, но он еще долго ворчал, жалуясь на кухне, что печется исключительно о сохранности казны, ведь мэтр Арсенни просил очень дешево. Слуги втихомолку радовались: никому не хотелось случайно отравиться. Королевские паладины радовались вдвойне: их казармы и прочие отведенные им помещения располагались в западном крыле, с которого алхимик как раз и собирался начать травлю.
Так что избавиться от паразитов поручили придворному магу. Тот наложил множество заклинаний, мыши и крысы с тараканами (те немногие, что отваживались жить во дворце) исчезли. Отовсюду, кроме фрейлинских комнат. Отчего старший придворный маг и заключил, что это были вовсе не мыши, а пикси. Изгнать же пикси из помещений, ими облюбованных, было почти невозможно. Во-первых, большинство заклинаний на них не действовало, а те, что действовали, наносили непоправимый урон самому помещению. Во-вторых, если маг случайно убьет пикси, то ему придется довольно долго потом отбиваться от мелких и неприятных пакостей, которые ему будут устраивать сородичи убитого. Да и вообще, для борьбы с сущностями из мира фейри лучше всего годились паладины. Даже священники-экзорцисты справлялись с подобной задачей плохо, просто потому, что святые экзорцизмы предназначались в первую очередь для злых духов и демонов, а фейри не относились ни к тем, ни к другим, а были сами по себе, хотя иной раз по последствиям своей деятельности от демонов мало чем отличались. Паладины же (если это, конечно, были правильные паладины) могли сопротивляться любой магии и вполне успешно бороться с вредными фейри, не понимавшими по-хорошему.
