Зашел в каюту и сел в свое место, щелчки оповестили меня о том, что теперь я надежно закреплен, чтоб убить время, мы начали неспешный разговор с Кирой и Ирвином. Они мне рассказывали, чем они занимались в моё отсутствие, это были насыщенные дни, во время которых они навещали меня и проводили время вместе. В какой-то момент по кораблю прошла вибрация, и мы почувствовали кратковременную невесомость, и вот мы опять в космосе, мчимся через тьму и пространство, чтоб опять вступить в бой с противником, даже если у него будет человеческое лицо. Полет запомнился только фрагментами, которые отпечатались в моей памяти на долгие годы. Как-то раз, я проходил рядом с трюмом в котором разместили адских ныряльщиков, честно совершенно случайно, может просто хотел навестить Нолана, а то после того случая он меня как огня боится. Скорее всего, он думает, что в один прекрасный момент я просто его случайно поломаю или раздавлю, кто виноват в том, что я был рад видеть знакомое лицо, которое тоже смогло пережить сражение за Толиман.
Я шел в сторону трюма, когда вдалеке услышал звуки песни, мне стало интересно, а раз в таком скучном поле делать особо нечего, то мой стопы направили моё бренное тело в сторону пения. Остановился перед входом в трюм и прислонился к стене, чтоб послушать, как адские ныряльщики поют песню. У них были грубые голоса, но это не уменьшало волшебства момента, когда суровые мужики битые жизнью, радуются таким простым вещам. Они решили спеть другую песню, у меня по коже пробежали мурашки, как будто кто-то давным-давно написал эту песню о суровой жизни адских ныряльщиков.
«Светит незнакомая звезда,
Сквозь бронестекло родного шлема,
Тают как туман светогода,
В дюзах, отмотавших пол-вселенной.
Снова с черной бездною на «ты»,
Снова в орбитальном я паденье,
Лишь в каюте крошечной цветы -
Те, что подарила любимая на взлете-е-е...
Вперед, презирая молву,
Где звезды сверкают, как би-и-исер,
Я в буднях суровых живу,
Чтоб только мечталось Кэ-эС-у-у.
Битвы в неизведанных мирах,
Под чужими лунами и небом -
ШК не дрожит в моих руках,
Истиной питаюсь я как хлебом.
Пусть патриотизм не в цене,
Но я защищаю мир дозором,
Лишь голограмма любимой на стене,
Смотрит на меня чуть-чуть с уко-оро-ом...»
В своей жизни, я мало слышал, как люди поют вживую, но это оставило неизгладимое впечатление, об этих людях. Они тоже обычные люди, у которых есть: страхи, чаяния, мечты и желания. Меня заметили, после чего пригласили еще одного странника далеких звезд присесть к их маленькому столу, который адские ныряльщики собрали из пары ящиков с БК. Я позвал Киру и Ирвина, чтоб ребята тоже присоединились к нам, а вот когда в нашем кругу появилась дама-валькирия в боевом скафандре, было даже пару песен романтического характера. Как тогда пыхтел Ирвин, он у нас оказался еще тот собственник и мог приревновать Киру даже к ксаргам, которых мы все дружно ненавидим.
