Когда они лежали, тесно прижавшись друг к другу, она призналась, что никогда раньше не изменяла мужу.
Губы Фила замерли на ее груди. Он уже говорил, что у нее очаровательные маленькие груди, совсем как у молоденькой девушки: округлые и упругие. И только розовые соски потемнели после родов.
Его пальцы играли ее густыми каштановыми локонами. Филу нравились длинные волосы, и Кристина обещала никогда их не подстригать. Его прикосновения отозвались возбуждением во всем теле; она страстно притянула его к себе.
— Ты не жалеешь? — спросил он.
— Нет! Какие там сожаления! Ничего более восхитительного я в жизни не испытывала. Скажу больше: я люблю тебя, Фил!
— У меня, кажется, возникла одна мысль: я сильно в тебя влюблен.
Крис заглянула в его зеленые глаза. Она уже укоряла его за слишком длинные и темные ресницы — к чему такая роскошь мужчине? Волосы Фила, которые она ласково перебирала рукой, казались совсем темными. Какая у него бледная кожа — есть мужчины, кожа у которых после бритья приобретает синеватый оттенок. До чего же человеческие существа не похожи друг на друга, размышляла Кристина. Разумеется, сравнения неуместны, и все-таки она не могла не сравнивать это стройное крепкое тело — удивительно моложавое для сорокалетнего мужчины, — с телом своего мужа. Чарльз был моложе Фила, но допустил, чтобы тело его стало дряблым. Если Фил был брюнетом, то Чарльз — ярко выраженным блондином. Его светлые голубые глаза не умели заглядывать в душу так глубоко и излучать столько чувства, как глаза Фила. Трудно поверить и в то, как по-разному могут вести себя двое мужчин в минуты физической близости. С тех пор как Чарльз в последний раз проявил хоть какой-то чувственный интерес к ней, прошло так много времени, что он превратился для нее скорее в брата, да и то не слишком любящего. Даже в самом начале их брака его страсть вспыхивала как-то мгновенно и столь же быстро угасала. С ним она никогда не испытала того, что с Филом: продолжительного возбуждения, сознательно затягиваемого вплоть до мига высшего удовлетворения; длительные лихорадочные исследовательские ласки; восторг и упоение телом партнера; сигареты, выкуриваемые в темноте, когда двое лежат рядом, шепча друг другу ласковые слова; сладкая истома, овладевающая телом, когда минуты наивысшего напряжения остались позади; вопросы друг другу сонным голосом:
— Для меня все было просто восхитительно. А для тебя?
— А с кем-нибудь еще ты такое испытывал?
