Его теплые губы целовали ее затылок и голое плечо. Материнская часть ее натуры молча заявляла свой протест, но чисто женское начало ликовало от сознания постоянной потребности Фила быть с нею. Она живо вспомнила один случай в первый период жизни с мужем, когда сын вбежал в спальню посреди ночи как раз в тот момент, когда Чарльз, в столь редкий для него миг желания, начал целовать и ласкать ее.
Джеймсу было, наверное, годика три. Он с плачем принялся жаловаться, что у него болит зуб. Чарльз, полностью владея собой, встал, надел халат и посадил малыша в постель. Потом подогрел для сынишки молоко, а позднее, когда мальчик уснул, оставил его в постели матери, а сам ушел в комнату Джеймса и провел остаток ночи на неудобной узенькой кроватке. Чарльз всегда был хорошим отцом, но Кристину несколько разочаровало, что он не отнес Джеймса назад в детскую и не остался, как обычно, с ней. Незавершенные ласки, по всей видимости, ничуть его не беспокоили. Она почувствовала себя тогда просто кошмарно!
Отдать детей Чарльзу после развода было, конечно, справедливо. С этим она в состоянии смириться. Единственной невыносимой мыслью было то, что детей могут настроить против нее.
Кристина вернулась в сегодняшний день и в свою квартиру. Зазвонил телефон. Апатично она сняла трубку. Приятный мужской голос произнес:
— Здравствуй, ангел мой!
Напряжение, владевшее Кристиной, сразу ушло, щеки снова порозовели, а глаза засветились.
— Фил!
— Ну как ты?
— Все в порядке.
— Это правда?
— Да, да, я чувствую себя прекрасно, прекрасно!.. — Жаловаться влюбленному в тебя мужчине на свое здоровье, бессонницу или еще на что-нибудь в этом роде не следует, решила она. Слышать о чужих бедах никто не любит. Каждому хочется рассказать о своих, и это в полной мере относится даже к вашему возлюбленному.
— Я, можно сказать, в прекрасной форме, — заявила Кристина. — А ты как?
— Немного нервничаю.
— Почему?
— Детка, — произнес он слегка укоряющим тоном. — Ты ведь знаешь, что сегодня днем генеральная репетиция «Предостерегающего урагана», а завтра премьера.
— Конечно, я помню, — сказала она и почувствовала себя виноватой: хотя этот факт и запечатлелся где-то в глубине памяти, личные осложнения и проблемы оттеснили его на задний план и представлялись ей куда более важными.
В самом начале их романа Фил сказал, что ничто на свете не может иметь для него большего значения, нежели она и ее желания. Странно, что нынешним утром премьера пьесы представлялась ему более важной, чем ее настроения. В конечном итоге, когда дело касалось работы, все мужчины оказывались одинаковыми.
