- Маленькие злодеи просят о милости. А чтобы не навлечь проклятия, посылают тебя, - эльф говорил монотонно, без всякого выражения. Кроме движений лица, необходимых при разговоре, тело его не двигалось вовсе.
- Проклятия? - Стан пришел к выводу, что гномы специально умолчали о слишком многом.
- При расставании мы обещали, что первый из них, который появится перед нами, будет проклят со всем своим родом. Тебя мне проклинать не пристало. Надо подумать. - Старший поднял глаза вверх.
- Но... - Стан пытался что-нибудь сказать.
- Тихо, - эльф не испытывал желания поболтать. Он взмахнул рукой и Стан понял, что никак не может заставить свой язык пошевелиться. Тем временем эльф говорил сам с собой. Звуки собственного голоса доставляли ему удовольствие.
- Стоит ли помогать меньшим еще раз? Чем мне руководствоваться, жалостью или законом? Должен ли я преклониться перед жизнью, как диктуют нам правила, или отомстить, как желает того душа? - Эльф говорил исключительно красиво. Он легко бы выиграл любой дикторский конкурс.
Он опять посмотрел на Стана.
- Мне безразлично, что ты скажешь, поэтому молчи. Я освобождаю тебя от чар, они мне мешают. Но в любой момент могу наложить новые.
- Я должен принять тяжелое решение, дочка, - обратился он к Алине. Не говори ничего, остановил он ее движением руки. - Я знаю что твои нежность и впечатлительность заставляют тебя просить о милости, но кроме чувств существуют и законы, иногда мы должны пользоваться и ими. Это тяжелая обязанность, поверь мне, но несу я ее с гордостью.
Эльф был таким надутым и самодовольным, что Стан не вытерпел:
- Не мудри. Решение принимаешь не ты. Я прошу встречи с твоей королевой, - выпалил он.
Алина была настолько человеком, что безгранично обиделась. Она подняла ладонь намереваясь послать Стана обратно под потолок, но старший оказался проворней. Плавным движение он пнул Стана в пах. Атака была очень неожиданной, единственное чем смог ответить Стан - скорчиться на полу и стонать от боли. Эльф стоял над ним. Он уже отказался от возвышенных жестов и поз, не желая тратить их на человека. Куда-то исчезла и его невозмутимость. Он шипел как потревоженная змея:
- Она не моя. А ты заплатишь за свою наглость. Мы многое приготовили для гномов, но часть испытаем на тебе. Увидеться с королевой! Еще чего!
Вдруг кто-то сказал.
- Оставь это мне, мой Старший.
Стан не мог повернуться, чтобы посмотреть на говорившую женщину. И это было невыносимо. Поскольку голос ее был самым желанным в мире. Было в нем все, чего мог пожелать мужчина. Каждое слово пробуждало в нем тысячи видений, и во всех них были только он и она. А волшебный голос продолжил:
