В полночь пароход остановился у конечной пристани. От станицы Гривной до устья оставалось еще шестьдесят верст. Этот путь предстояло сделать на лодках.
Аникиев остался ночевать на пароходе, закутался в суконное одеяло и улегся прямо на палубе. Утром молодой человек проснулся от чьего-то осторожного прикосновения. Аникиев открыл глаза и увидел перед собою благодушную физиономию с длинными, седеющими усами. Физиономия приветливо улыбнулась и не менее приветливо спросила с настоящим хохлацким акцентом:
— Чi не ви на сарану прiихали?
Потом физиономия сделалась еще приветливее и уж совсем радостно воскликнула:
— Та це ж Андрей Иванович!
Протерев окончательно глаза, Аникиев узнал объездчика Чугунка. Чугунок был страстный охотник и неутомимый объездчик[5], разыскивающий саранчу в самой глубине непроходимых плавень. Он тотчас же принялся рассказывать, как случилось ему во время охоты на кабанов наткнуться на громадную саранчевую стаю. Саранчи, по словам объездчика, была «страшная сила».
Аникиев, зная некоторую склонность Чугунка к преувеличению фактов, отнесся к этому известию довольно спокойно.
Набрать двадцать человек рабочих среди жителей глухой станиченки, заброшенной в самую середину приморских болот, было делом довольно трудным. Только обширные родственные связи Чугунка помогли.
На следующее утро шесть рыбачьих лодок, тяжело нагруженных людьми, медными аппаратами, мышьяковым натром и запасами продовольствия, спустились вниз по реке и, пройдя устье, выгрузились на низком и болотистом морском берегу.
_____
«Борьба с азиатской саранчей ведется путем опрыскивания растительности ядовитыми растворами мышьяковых солей. Саранча, поедая отравленную растительность, — погибает». Так гласил § 1 «инструкции по борьбе с саранчей».
«Истребление саранчи должно быть закончено до ее окрыления, борьба с крылатой саранчею невозможна», — так говорил последний параграф инструкции.
Двадцать человек, заброшенных в глухие приморские плавни, ежедневно надевали на спины тяжелые медные ранцы и до вечера бродили в высоких зарослях камыша, обдавая его ядовитой водяной пылью. Надо было торопиться! Двадцать человек с утра до вечера обливались потом и задыхались от тяжелых испарений болот в высоких зарослях тростника, чтобы за сотни верст земледелец был спокоен за свой посев.
Берег моря в этом месте особенно дик и пустынен. К самому морю подступили тростники, узкая песчаная полоса отделяет море от плавень, таких же безконечных и пустых, как само море.
