И тем не менее за время моих скитаний по северным окраинам, мне приходилось сталкиваться со многими людьми, побывавшими год — два на Севере, и эти люди уже никуда не уйдут от величия и красот Севера. Они «ушиблены» Севером, они носят неизгладимую печать Севера и ничто не в силах вырвать их из этого очарования.
«Полярник» похож на компасную стрелку. Вывезенный на год в центр отдохнуть, он проводит этот год с тоской и недоумением; он, как стрелка компаса, всегда думает и бредит своим севером и всегда стремится только на север.
Я боюсь, что не съумею рассказать Вам, как велик и прекрасен, как могуч и интересен Русский Север.
Одинокие.
Пароход постепенно удаляется, качаясь, словно пьяный, на могучих седых волнах Карского моря. Серая масса корпуса судна постепенно сливается с холодными, зеленоватыми тонами моря; еще один поворот и судно скрывается за далеко выдающимся в море каменным мысом.
Холодный северный ветер низко над землей гонит косматые тучи. Падает мелкий нудный дождь. Волны яростно бьются седыми гривами о прибрежные утесы и безсильно откатываются назад, глухо ворча и шелестя мелкими камешками и галькой, которые подхватывают в своем неистовом беге. Полярные сумерки быстро окутывают темнотой мрачные скалы Новой Земли, покрытые кое-где нетающими площадями льда и снега. Над полосой прибоя, низко над волнами, вьются крикливые чайки, пронзительно и деловито переговариваясь между собой. Береговой песок усеян плавником и морскими водорослями, наполняющими воздух терпким, но здоровым запахом.
На мрачном и пустынном берегу сиротливо стоят две человеческих фигуры и смотрят вслед ушедшему судну. Самоед Василий Пырерко одет в свою традиционную малицу, пропахнувшую ворванью, рыбой и донельзя засаленную. Рукава малицы пусты и неестественно повисли, так как Василий, в минуту раздумья, по самоедскому обычаю, руки держит на груди. В талии он стянут широким кожаным поясом, на котором болтается острый, как бритва, промысловый нож в ножнах, и маленький точильный брусочек — тоже в ножнах. Пояс «богато» разукрашен медными пуговицами и четырьмя клыками белого медведя. Кривые ноги обуты в нерпичьи пимы и крепко стоят на камне. Меховой головной капюшон малицы откинут, обнаруживая почерневшую от грязи шею. Черные, твердые волосы острижены в скобку, ветер играет ими. Безстрастное, скуластое и приплюснутое лицо обращено к стоящему рядом человеку. Раскосые и узкие глаза самоеда смотрят внимательно и немного сострадательно на соседа.
