— Так чем ты занимаешься? — Я перевел разговор на более приятную тему. Близость жены кружила голову, жар ее рук разжигал кровь, запах дразнил. Не сдержавшись, сделал глубокий вдох, вдыхая ее аромат.
— Я историк, изучаю историю, спасаю артефакты.
— Вот никогда бы не подумал, что моей женой станет ученая дама, — усмехнулся я.
Джил смущенно улыбнулась, я а вспомнил, что она у меня совсем молодая девочка, только из-за школьной скамьи.
Не сдержавшись, притянул ее к себе, нарушая все приличия. Но, увы, танец звуки вальса смолкли, неохотно отстранился от жены, отступив на шаг.
Я поклонился, она сделал книксен. Проклятье, до этого никогда не замечал, насколько все эти движения соблазнительны!
— Джил… — прошептал я, не в состоянии стоять от нее так далеко. Она виновато улыбнулась и оглядела зал. Сотни горящих свечей и еще большее количество людей, пребывающих в постоянном движении, — все это почти не оставляло в зале свежего воздуха.
— Пойдем в сад… — Словно почувствовав мой порыв ее обнять, она покачала головой. — Мне надо тебе много рассказать…
Я сомневался, что в саду нам удастся поговорить, но, наконец, Джил протянула руку. Чинно беседуя, мы направились к выходу в сад, и тут ее окликнула недавно представленная мне девица в белом:
— Миссис Браун…
Джил аккуратно отобрала свою руку у меня и, вежливо склонив голову, поблагодарила:
— Спасибо за танец, сэр… — Она многозначительно замолчала, словно позабыв мое имя. А я не рвался ей помочь, вежливо поглядывая на «воспитанницу» моей жены.
— Вашей дуэнье стало жарко, я предложил ей выйти на воздух.
Девушка на миг недоверчиво прищурилась, но заметив мой грустный уставший взгляд, поторопилась поблагодарить:
— Благодарю за хлопоты, сэр. Но нас с миссис Браун ждет карета, наша покровительница, миссис Бирд, уезжает…
Джил с болью взглянула на меня, но, сделав книксен, проследовала за воспитанницей. Я попытался ее остановить, но это было невозможно сделать, не привлекая внимания.
Я не мог предложить им карету, так как прибыл верхом; не мог напроситься на визит, так как, Джил попросила не привлекать внимания; не мог поцеловать жену, не мог сказать ей, как безумно скучаю и люблю…
Вышел следом и успел застать только отбывающую карету с моей женой. Подозвал лакея, которому приказал привести моего коня. Сам на несколько секунд уперся лбом в стену, пытаясь пережить эту боль. В душе поднимался протест против подобной несправедливости, кипел гнев, хотелось проклясть все и отправиться в таверну.
