Мимо дремавшей Татьяны Артём и Серафима крались на цыпочках, а несостоявшийся пациент просто прошел. Быстро и совершенно бесшумно. Зато перед лифтом он застыл, как жена Лота. Пришлось топать вниз по лестнице.
– Сим, дай закурить? – Тёма придержал дверь.
– Ты бросил и просил меня об этом напоминать.
– Да, точно, – тряхнул головой. – Наберешь меня?
– Наберу, – кивнула.
Дождавшись, когда Тёма скроется в здании, рванула из кармана пачку. Прикуривала быстро, костеря зажигалку-саботажницу. С наслаждением затянулась, чувствуя, как ослабляется внутренняя пружина, а реальность обретает хрупкое подобие постоянства. Горький табачный дух защекотал ноздри, а первый ноябрьский морозец – пальцы.
– Има! – в голосе незнакомца послышалось нетерпение.
– Има, – кивнула, открывая глаза. – Ты? Имя? Должна же я получить от тебя хоть какую-то информацию.
– Аргит Тиаланах.
– Ну, блин, конечно!
От злого щелчка окурок улетел в покореженную урну.
– Я, значит, Има, а он Аригад Тианах!
– Ар-гит Тиа-ла-нах.
– Аргит Тиала… нах.
Мужчина скривился. Серафима резко выдохнула, засунула руки в карманы и направилась к стоянке. Пятнадцать минут спустя, она в первый раз пожалела, что ввязалась в это дело. Аргит шел в машину так же охотно, как Айн в кабинет ветеринара. Плясками, уговорами и личным примером удалось заманить несговорчивого спутника на пассажирское сидение. И даже пристегнуть. Когда хонда заурчала и тронулась с места, Аргит вцепился в переднюю панель, проделав в ней десять аккуратных дырок.
– Да чтоб тебя, Белоснежка! – Серафима ударила по тормозам.
Уткнулась лбом в руль, шепотом рассказывая, где она видела Аргита и его загребущие ручки. Повернула голову. Так и есть. Ни тени раскаяния.
– Сволочь, – стукнула по сигналке, выбивая из хонды яростный визг.
Убедилась, что дырок на торпеде по-прежнему десять, включила музыку на полную громкость и, наконец, выехала со стоянки.
Город был приятно пустым. Ночь льстиво гримировала потертые фасады, превращая увядшую диву в сияющую неоном старлетку. Дорога заставила сосредоточиться, поэтому из машины Серафима выходила практически спокойной. Увы, хватило ненадолго. Стоило зайти в квартиру, как Аргит рванул в закрытую комнату, последние несколько лет служившую кладовой и под звонкий лай Айна, материализовался в коридоре, держа в руках маленького мужичка. Косматого, бородатого, одетого в пламенеющею рубаху, холщевые штаны и детские сиреневые угги.
– Пусти! Пусти, ирод белобрысый! Хозяйка, – пробасил мужичек остолбеневшей Серафиме, – скажи этому аспиду, чтоб пустил!
