Больше никаких груд Пока я не наберусь сил
Поэтому я знаю я должен // Должен остаться // Это не легко // Но я знаю честь // Штыки примкнуть // Как быть отважным // Это нелегко // Помните полковника Эллиса // Убит мятежниками // За храбрость, когда сорвал флаг мятежников с частного // Я должен остаться // Если я захочу вернуться // Домой // Когда я смогу // Когда мне позволят
Никогда если буду слабый
Может быть если буду сильный
Глаза мальчика открылись.
Странно здесь, сказал он.
Ничуть не странно, сказал мистер Бевинс. Не так чтобы очень.
Человек привыкает к этому, сказал преподобный.
Если он здешний, сказал мистер Бевинс.
А это уж никак не ты, сказал преподобный.
И тут мимо проплыли три гелеподобных шара, словно в поисках кого-то.
И мы поняли, что миссис Эллис была третьей из нас, кто сдался.
Шары теперь проплывали пустыми, иначе говоря, дочерей в них не было.
Они мрачно шествовали мимо, казалось, смотрели на нас, уплывали вниз по крутому берегу к ручью, становились все более тусклыми и наконец исчезали совсем.
Ничего странного, сказал мистер Бевинс, чуть зардевшись.
И на нас обрушился дождь шляп.
Самых разных.
Шляпы, смех, вульгарные жесты, доносящийся сверху звук испускаемых газов, имитируемый губами: все это свидетельствовало о приближении Трех Холостяков.
Хотя из всех нас только они умели летать, мы им не завидовали.
Они в предыдущем месте не любили и не были любимы, заморозились здесь в юношеском состоянии постоянной эмоциональной пустоты, интересовались только свободой, развратом и пьянками, протестовали против любых ограничений или каких-либо обязательств.
Им бы только забавляться, веселиться; ни во что серьезное они не верили, жили лишь ради своих загулов.
Над нашим местом обитания часто слышались пьяные крики.
Выдавались дни, когда поток шляп не иссякал.
Шляп всех видов.
У них, казалось, имелся неиссякаемый запас этих шляп.
Котелок, шляпа набекрень с блестками по краям, скошенный, четыре элегантных шотландских шляпы с перьями очень быстро упали одна за другой, потом появились сами Холостяки, которые галантно приземлились на крышу белого каменного дома, и каждый из них прикасался к собственной шляпе или шапке.
