Марш повел Джонсона в музей. В воздухе была рассеяна известь, и солнечные лучи пронзали его, как в кафедральном соборе. В громадном, похожем на пещеру помещении Джонсон увидел людей в белых лабораторных халатах – согнувшись над огромными кусками камня, они маленькими зубилами высвобождали кости из камней. Он заметил, что они работают осторожно и очищают места, над которыми трудятся, маленькими кисточками. В дальнем углу собирали громадный скелет, и каркас костей поднимался к потолку.
– Giganthopus marshiensis[2], мое коронное достижение, – сказал Марш, кивнув на возвышающуюся там костяную тварь. – В смысле к настоящему времени. Я обнаружил ее в семьдесят четвертом, на территории Вайоминг. Я уверен, что это именно «она». Как вас зовут?
– Уильям Джонсон, сэр.
– Чем занимается ваш отец?
– Мой отец занимается судами, сэр.
Меловая пыль висела в воздухе; Джонсон закашлялся.
Марш подозрительно сощурился:
– Вы нездоровы, Джонсон?
– Нет, сэр, абсолютно здоров.
– Я не могу терпеть рядом с собой больных.
– У меня превосходное здоровье, сэр.
Марша это, похоже, не убедило:
– Сколько вам лет, Джонсон?
– Восемнадцать, сэр.
– И сколько лет вы занимаетесь фотографией?
– Фотографией? О… Э-э… С юности, сэр. Мой, э-э… Мой отец делал снимки, и я научился у него, сэр.
– У вас есть собственное оборудование?
– Да… Э-э… Нет, сэр, но я могу его получить. У моего отца, сэр.
– Вы нервничаете, Джонсон. С чего бы?
– Мне просто очень хочется отправиться с вами, сэр.
– Вот как…
Марш уставился на него так, будто Джонсон был любопытным анатомическим образцом. Чувствуя себя неловко под этим взглядом, Джонсон попытался сделать комплимент:
– Я слышал о вас столько захватывающих историй, сэр.
– В самом деле? И что же вы слышали?
Джонсон заколебался. По правде говоря, он слышал лишь, что Марш – одержимый, целеустремленный человек, обязанный своим положением в институте маниакальному интересу к ископаемым костям и своему дяде, знаменитому филантропу Джорджу Пибоди, который финансировал музей Пибоди, профессорскую должность Марша и ежегодные экспедиции профессора на Запад.
– Только то, что студенты считают привилегией и приключением сопровождать вас, сэр.
Мгновение Марш молчал.
– Мне не нравятся комплименты и пустая лесть, – в конце концов сказал он. – Мне не нравится, когда ко мне обращаются «сэр». Можете звать меня «профессор». Что касается привилегии и приключений, я предлагаю чертовски трудную работу, очень много такой работы. Но вот что я скажу: все мои студенты возвращаются назад живыми и здоровыми. А теперь… Почему вы так сильно хотите поехать?
