Алтайские сказки | страница 26
Пришли к озеру. А лягушка и говорит:
— Вы, муравьи, здесь постойте, я сейчас пойду распоряжусь насчет угощения, — и бултых в воду.
Муравьи день стоят, два дня стоят — однако лягушки все нет.
На седьмой день рассердилась муравьиная матка.
— Ну, — говорит, — лягушкиного угощенья ждать — с голоду умрешь!
Подтянула она потуже свой пояс и пошла домой. И все муравьи затянули свои пояса и отправились восвояси.
Так с тех пор и поныне ходят муравьи с брюшком, перетянутым туго-натуго.
Это они с того случая все еще не отъелись.
Хан Сары-Каан
Жил в Алтае хан Сары-Каан. Скота у него — как муравьев. Богатства его, подобно высокому берегу, окаймляли аил. А сам хан Сары-Каан горького от сладкого различить не мог. Черное с бурым путал.
Вот раз хан Сары-Каан посылает своего раба:
— Узнай, кто у моей дочери родился.
Пошел раб, видит — девочка. Испугался он, идет домой и думает: «Как быть? Скажу: сын — хан Сары-Каан поверил бы, да ему люди объяснят, тогда мне за ложь голову долой. Скажу: дочь — за дурную весть все равно шею под топор».
Пришел домой.
— Ну, — кричит хан Сары-Каан, — кто родился? Говори скорее. Пусть мои уши порадуются.
Раб не может рта раскрыть. Подол старой овчинной шубы по коленкам хлопает. Шапка в руках дрожит. Коса на левое ухо свесилась. Зубы стучат, как в большой мороз.
— Де-евочка…
— А я говорю — сын, значит — сын. Где мои палачи?
Прибежали палачи, раба ремнем скрутили. Тут вдруг перепелка прилетела, хану на голову села.
— Эй, раб, — взвыл хан Сары-Каан, — сейчас же перепелку поймай!
Развязали ремни палачи. Раб протянул руку к перепелке.
— Глупый ты, глупый! — засмеялся хан Сары-Каан. — Кто же птицу руками ловит? Возьми железную кувалду и ударь.
Хан Сары-Каан строго приказал. Раб не смеет ослушаться. Кряхтя, обеими руками кувалду поднял. Размахнулся. Перепелка свистнула и улетела, а железная кувалда всей своей тяжестью опустилась на голую башку хана Сары-Каана.
Про сороку
Выбрали птицы павлина в зайсаны. Павлин широко раскрыл сияющий хвост. На шапке золотые кисти. Настоящий зайсан! Стали птицы ему жену искать. От куропатки, от кедровки, от синицы, ото всех отказался павлин; синица мала, куропатка плохо летает, кедровка худа, кукушка печально кукует…
Понравилась ему только сорока — она веселая.
После свадьбы павлин выщипал из своей груди темнозеленые перья и положил их сороке на спину и на хвост. Заважничала сорока. Ничего не делает. Сидит — перебирает новые перья. Летит — новыми перьями блещет. Утром чуть свет выскочит из гнезда, и нет ее до ночи.
