18 апреля, когда в России не успели закончить первых пышных празднеств[35], наши войска во Франции, как один человек, послушны приказу, перешли в наступление. Понеся большие потери, они заняли все намеченные позиции и проявили в бою редкую отвагу. Позже, 1-го мая, я был еще свидетелем полного единодушия во всех полках. На собраниях командующие полками братались с председателями солдатских комитетов, и все заверяли о готовности умереть за Россию.
Потом начались недоразумения с офицерами, с французами. Оторванность от России, скудность известий, нелепые слухи еще более волновали солдат. Тогда, почуяв легкую добычу, появились парижские большевики и интернационалисты. Часть их группировалась вокруг закрытой французским правительством газеты «Начало», в редакции которой принимали участие и теперешние петроградские герои — Троцкий, Лозовский[36] и др. Среди наших солдат начали распространяться ими гнусные провокационные листки: «Бросайте винтовки» и др. Была выпущена специально для солдат с «местной хроникой» большевистская газетка «Голос Правды». В ней чередовались статьи, вроде: «Тов. Ленин о русской революции», и грубые личные нападки на отдельных офицеров.
За письменной последовала устная агитация. Наиболее энергичные отправились в лагери, призывая солдат к неповиновению, натравливая их на офицеров и на французов, сея ложные известия о происходящем в России. В русском госпитале Мишле, под Парижем, устраивались беспрерывно большевистские митинги. Солдат, приезжавших в отпуск и один за другим попадавших в эмигрантскую столовую, в течение семи дней увещевали «бросать винтовки», и притом возможно скорее.
Кто они, эти люди, толкавшие наших солдат на гибель и на позор? Среди них много дезертиров, под видом политических эмигрантов спокойно проживавших во Франции. Безусловно, немало и наемных агентов. Вот редактор крайней большевистской газеты — эмигрант, до революции он подавал на высочайшее имя прошение о помиловании. Вот другой «вождь», поставляющий французскому интендантству гнилую вату и мирно укрывающийся от военной службы. Люди все темные в разных отношениях. Средства агитации были также часто весьма низменны — распропагандированных угощали, и кутили, дарили им пишущие машинки, велосипеды и пр.
Помню, как я беседовал с одним солдатом, главарем 1-го «мятежного» полка. Мне было глубоко жаль его. Озлобленный, невежественный, тупой человек — он мне бубнил что-то явно заученное о «классовой борьбе с офицерами» и т. п. Он же мне сказал, что составил брошюру «о французских зверствах» — ее переводят на французский язык и издадут в Швейцарии. Кто переводит? Кто издает? Почему в Швейцарии? Кому это нужно? Все тем же парижским интернационалистам да их иностранным патронам.
