Слухи о соединении двух великих рек Южной Америки ходили давно, но точных сведений не было. Между тем этот вопрос был чрезвычайно интересен как в научном, так и в практическом отношениях.
Перевалив через невысокие хребты Венесуэльских Анд, Гумбольдт и Бонплан вступили в область льяносов — совершенно однообразных равнин, простирающихся до долины Ориноко. Они перебрались через реку Уритуку, кишевшую крокодилами, затем подошли к реке Апуре, притоку Ориноко.
После нескольких дней подготовки, 30 марта 1800 года, ночью в индейской пироге поплыли вниз по течению реки Апуры. В пироге, кроме Гумбольдта и Бонплана, находились четыре гребца индейца и один проводник. Чтобы придать пироге устойчивость, путешественники вынуждены были, вытянувшись, лежать на ее дне; здесь же находилось снаряжение, гербарные сетки и различные коллекции.
Вскоре Гумбольдт и Бонплан вступили в область, о которой в то время были лишь смутные представления. Днем они плыли в своем челне, любуясь картинами дикой природы. На пологих берегах реки стеной стоял непроходимый тропический лес; иногда лодка шла под сплошным навесом деревьев. Тапиры[2], ягуары, стада пекари[3] выходили к воде напиться, не обращая внимания на плывущую мимо лодку. На песчаных отмелях грелись кайманы, которыми изобилует эта река; в прибрежном кустарнике трещали попугаи, на островках гнездились фламинго, пеликаны и бекасы, в небе парили кондоры, распростертые крылья которых достигали почти четырех метров в размахе, вода реки кишела разнообразной рыбой.
В Апуре водится маленькая рыбка карабито (пиранья); она с такой яростью набрасывается на купающихся, что нередко успевает вырвать из их тела довольно большие куски мяса. Вот почему ни один индеец не рискует войти в воду там, где она водится.
«Все здесь напоминает, — говорит Гумбольдт, — о первобытном состоянии мира, невинность и счастье которого рисуют нам древние предания всех народов. Но если наблюдать попристальнее взаимные отношения животных, то вскоре убеждаешься, что они боятся и избегают друг друга. Золотой век миновал; и в этом раю американских лесов, как и повсюду, долгий печальный опыт научил всех тварей, что сила и кротость редко идут рука об руку».
Ночью путешественники выходили на берег и ночевали в гамаках около костра, разведенного для защиты от ягуаров и американских львов, как иногда называют пуму; когда эти животные подходили близко, собака с визгом бросалась под гамак.
