Луи надеется, что Рене вызовется сходить за водой, но тот лишь замечает:
-- У меня порядок, пока что размазывается хорошо.
Эта сцена повторяется вот уже несколько недель.
Луи жалуется, что штукатурка якобы быстро твердеет. Он отлично знает, что дело не в этом, что у Рене штукатурка не лучше, чем у него. Он прекрасно видит, что его товарищи работают, как работали.
Его руки, плечи, поясницу пронизывает острая боль, словно в него со всего размаха швырнули гравием. По стенке расползается видимо-невидимо черных жучков, покачиваются странные остролистые растения, какие-то фигурки строят ему рожи. Качество штукатурки тут ни при чем.
Надо сосредоточиться на чем-то другом -- тогда призраки исчезнут и, возможно, уйдет щемящая боль между лопатками, которую он ощущает особенно остро, когда поднимает правило, или, выверяя угол, образуемый потолком и перегородкой, приставляет к нему уровень.
Думать о другом? Но о чем же? О работе, которая предстоит и завтра, и в субботу, и в воскресенье, там, в Жиньяке, где камень за камнем растет вилла этого чудака?.. О Мари?.. Об узкой прохладной улочке, где юный новобранец обнимал хрупкую девушку? О нескончаемой полоске земли вокруг залива, где в забегаловках пахнет пивом и хрустящей картошкой? О первой мебели, которой они обставили заново отделанную квартиру? О бескрайнем песчаном пляже, каждый вечер обдуваемом океанским ветром?
Внезапно возникает из рощицы трав статуя, и Мари -- сначала под душем, а потом там, на пляже, с нудистами.
Антуан тоже был в полном восторге от этого "пляжа краснозадых", как прозвала его Жизель, потому что палящее солнце прежде всего обжигает ягодицы тех, кто только что прибыл в лагерь нудистов, где, скинув покровы, давно проживало сообщество подлинных приверженцев наготы.
-- Почему ты не ходишь с нами? -- спросила Мари за ужином. -- Тогда бы ты увидел, что заводиться и кривить физиономию не из-за чего.
-- Мне противно.
-- Уж не думаешь ли ты, -- вмешалась Жизель, -- что наши соблазнительные бикини, которые скорее выставляют напоказ то, что надо скрывать, намного приличнее? По крайней мере там все держатся просто, естественно -- ни единого раздевающего взгляда, никому нет дела до соседа! Поверь мне, Луи, это куда пристойнее.
-- Что верно, то верно, -- сказал Антуан.
-- Ну ты-то до смерти рад попялиться на девчонок!
-- Что? Какой же ты балда!
-- А почему бы вам не прогуляться голыми по улицам, раз, по-вашему, тут ничего зазорного нет...
