Значит, это и есть Москва? Я оглянулся...
И ахнул.
Подле станции метро вознеслась каменная гора. Она была отчаянно высока, и острые пики, стремящиеся в небо, еще больше подчеркивали эту высоту. И она, гора, была вместе с тем чудовищно громоздка - с предгорьями, перевалами, отрогами. И она, эта гора, была домом. Окошки, окошки, бесчисленное множество окошек... Наверное, в один такой дом можно было бы вселить целый Липецк!
Я сравнил высоту этого дома-горы с глубиной того подземелья, откуда мы только что выбрались, и у меня вдруг закружилась голова, я ухватился за руку няни Дуни...
- Ох, бедный ты мой! - воскликнула няня Дуня. - Ведь еще и не кушал с утра, не завтракал, дитятко... С этой Москвой скаженной!
По счастью, тут же рядом, близ метро, тетка с корзиной торговала пирожками. Няня Дуня купила пирожков, горячих, маслянистых, золотистых, они оказались так вкусны, что мы их разом проглотили и губы облизали. Прелесть, что за пирожки в Москве!
Подкрепившись, мы уже без особого труда отыскали по записке то, что нам было нужно.
Большая Грузинская улица, дом 4/6.
За чугунной оградой росли густые тополя, и за ними едва проглядывал двухэтажный старинный дом. Придет черед, я еще расскажу подробней об этом доме, где мне довелось провести десять лет своей жизни.
Но это после. Покуда же выяснилось, что нам нужно вовсе не сюда, не в этот красивый дом, В этом доме дети только учились. А жили совсем в другом месте - на Красной Пресне.
Мое долгожданное прибытие отметили в какой-то книге и велели топать на Пресню. Мы и потопали.
Слава богу, это оказалось неподалеку. Миновав двор обшарпанного здания, мы отыскали черный ход (нам так и сказали: "с черного хода"), а он и впрямь был черным - темнотища, хоть глаз выколи, поднялись на второй этаж, открыли дверь и очутились в коридоре, стены которого были окрашены тусклой масляной краской.
Навстречу нам вышла пожилая женщина в синем халате - то ли уборщица, то ли нянечка, - равнодушно справилась:
- Новенький?
- Да, новенькие мы, - подтвердила няня Дуня. - Вот привезла вам.
- Ну-ну, - вздохнула старушка. - Звать-то как?
- Женя. Он у нас хороший мальчик, Женечка. Послушный.
- Они у нас тут все хорошие, - согласилась старушка. И зачем-то взяла в руки прислоненную к стенке швабру. - Они у нас тут все послушные.
- А можно... - робко начала няня Дуня. - Мне бы взглянуть хоть одним глазком, где он жить будет? Где спать будет?
- Загляни. Вон дверь.
