— Как скоро мы сможем туда добраться?
— Сегодня будет окно для танкеров через пролив, так что бы сказал…
— Нет, Гордон. Попасть туда нужно только нам. Это будет частная вечеринка.
— Без танкеров? — Он бросил на нее косой взгляд, пытаясь понять, что происходит. — Допустим, вы скажете мне, что имеете в виду, мадам.
Она улыбнулась в ответ, понимая, что он сознательно обратился так официально, дабы прикрыть тот факт, что не был рад ее словам. Она уже хорошо успела узнать его.
— Ты спросишь меня о красном телефоне, верно?
— Такая мысль приходила мне в голову.
— Да, был еще один звонок. Кое-что случилось — больше, чем я смогу объяснить, но у нас нет времени, которое я надеялась купить этой операцией. Сейчас я думаю, что было глупо рассчитывать справиться.
— Ты все еще переживаешь о «Принцесс Ройял» и «Принцессе Ирэн»?
— Нет, Гордон. Нефть теперь не имеет значения. Я уже говорила об этом.
— Не имеет значения? Последние 72 часа мы шли на достаточно значительный риск, не говоря уже обо всех активах компании. И ты говоришь, что это не имеет значения?
Как ей было объяснить ему? Когда он надавил по поводу ее приказа отправить Х-3 в атаку на российские силы на Каспии, она смогла раскрыть только то, что ему было необходимо знать — русские планировали операцию, которая могла возыметь серьезные последствия, и ее нужно было сорвать по мере возможности. Они ничего не сказала о «Дозоре», о его долгой вахте над пространством и временем, о самих перемещениях во времени, обо всех тревожащих вещах, которые узнала за эти годы. Как она сама могла разгадать такую глубокую тайну, схватившись за единственную нить огромного полотна? Красный телефон… Да, по нему пришло еще одно сообщение, которого она давно боялась. Простое и страшное сообщение, значение которого знал каждый член «Дозора», и означало оно готовность к наиболее страшному развитию событий. «48 часов».
— Гордон, — начала она, осторожно ступая по невероятно тонкому льду. — Кое-что случилось, и нас оповестили о готовности к чрезвычайно опасному развитию событий.
— Мак Морган рассказал тебе о российских МБР?
— Нет, этого я еще не знала. Все эти глупости были десятилетиями. Но теперь все кончено. У нас 48 часов.
— 48 часов? Так, Елена, а теперь объясни мне все.
Она подошла к нему и села на диван рядом с ним. Он стоял, пока она не похлопала по дивану, призывая его садиться.
— Да, — сказала она. — Тебе лучше сесть. Но прежде, я бы посоветовала тебе налить джина нам обоим.
