Да, я мог бы пройти половину мира ради этой встречи, но что дальше, подумал Карпов. Сработают ли другие стержни? А если да, то где окажется корабль? Вернемся ли мы в наше будущее и окажемся в эпицентре великой войны, одиноким кораблем, которому придется противостоять любому противнику, с которым он столкнется? Наши двадцать ракет не будут иметь особого значения. Здесь же они представляют собой огромную силу. Решающую мощь, способную бросить успешный вызов самой судьбе!
Он встал, будучи глубоко встревожен. Затем вспомнил и о противнике, с которым они только что столкнулись, и повернулся к Роденко, который продолжал следить за обстановкой на тактическом планшете.
— Роденко, доклад.
— Дистанция 48 000 и увеличивается. Их мачты имеют высоту несколько десятков метров, как и наша собственная надстройка, но через несколько минут мы должны уйти из пределов их видимости.
— Хорошо. Курс на юг. Поддерживать ход 30 узлов в течение десяти минут, а затем сбавить до двух третей. Не нужно перенапрягать пластырь. — Корабль все еще был ранен — усиленный пластырь закрывал пробоину, полученную после атаки немецкой подлодки на Средиземном море.
Карпов покачал головой, вспомнив об этом инциденте. Капитан подлодки был очень хитер, подумал он. Он затаился в неглубоком проливе, и даже когда его засекли, Федоров не дал приказа уничтожить лодку[58]. Он не хотел править свои книги по истории. Федоров, он так беспокоился о порядке и всегда пытался поставить разбитые тарелки на их место в шкафе. Он не видел общую картину, хотя, несомненно, хорошо знал историю. Он думал только о том, как организовать их встречу как можно скорее.
— Роденко, принимайте вахту.
— Так точно, товарищ капитан.
— Капитан покинул рубку!
* * *
Он направился к Золкину, хотя и сам не знал, зачем. Он понимал, что начмед скажет ему, что он не имеет права начинать собственную войну с Японией.
— На что вы надеетесь, капитан? Вам точно придется убивать, чтобы сделать это. Сколько еще людей должно умереть, чтобы удовлетворить вашу жажду власти?
— Вы можете думать, что я делаю это только для себя, Золкин, но это не так. Я делаю это ради России. Вы же знаете историю. Революция уже нарывает в этот самый момент, пока мы говорим. Троцкий, Ленин, Сталин, все они действуют. Даже человек, в честь которого назван этот корабль[59], где-то здесь. Им потребуется еще какое-то время, но гроза уже начинается.
- И что вы можете с этим сделать? Я считаю, что царь уже обречен. Первая Мировая война тоже приближается. Николай второй ее не переживет. Она обескровит страну и положит конец его царствованию. Как вы намереваетесь это предотвратить? И даже если бы, вы бы предпочли Романовых Сталину?
