— И, тем не менее, доктор, сейчас капитан намерен сделать значительно больше. Он заявил, что намерен сделать «Киров» новым флагманским кораблем российского Тихоокеанского флота.
— Или того, что от него осталось. Насколько я помню, это не более чем несколько старых броненосных крейсеров.
— Да, но он намерен использовать «Киров», чтобы это исправить.
— Каким же образом?
— Он полагает, что сможет выступить против японцев и вернуть России позиции и престиж, утраченные после поражения в войне.
— Значит, он ищет еще одной войны? — Тихо и подавленно сказал Золкин. — Разве было мало? Мы сражались с британцами, итальянцами, японцами, американцами в две разные эпохи, а теперь он снова хочет разбить японский флот? Как-то было сказано, что нет ничего более опасного, чем адмирал с картой и компасом. Сказано это было явно про таких людей, как Карпов.
Роденко опустил голову, подумав, прежде чем озвучивать следующий вопрос. В его голосе слышалась неуверенность.
— Доктор… Что, если Карпов начнет упорствовать? Он попытается изменить ход самой истории, и восстановить Россию в качестве Тихоокеанской державы, но в его распоряжении всего один корабль. Конечно, мы сильны. Мы можем навязать свою волю на море и разбить все, с чем можем здесь столкнуться. Но у Японии тоже есть армия, и они убедительно разгромили российскою армию этой эпохи[41]. Я считаю, что капитан снова откусил больше, чем сможет проглотить.
- Да, и продолжив это делать, он когда-нибудь подавится, и это будет конец.
— Но еще есть экипаж, доктор. Можем ли мы просить их вести этот бой? Они пробыли на берегу едва ли неделю после того, как мы вернулись домой, а затем снова вышли в море, чтобы сражаться с американцами.
— Согласен, им тяжело. И этот генеральный инспектор тоже не помог отдохнуть[42]. Но я вижу кое-что. Люди кажутся мне все еще достаточно бодрыми. Их дух не сломлен.
- В этом-то и проблема, — ответил Роденко. — Они видели Карпова в бою. Да, он хороший тактический офицер, но, по моему мнению, делает серьезные стратегические просчеты. Он постоянно ставит корабль в ситуации, которых легко можно было избежать. Мы могли уйти на восток в Тихий океан задолго до того, как столкнулись с американцами в 1945. Я поддержал его решение оказать помощь советским войскам на Курилах, но не было нужды вступать в бой с американскими эсминцами и крейсерами. А он словно действительно хотел спровоцировать их, и каждый мог понимать, что они так этого не оставят. Обстрел тех самолетов, что впервые облетели нас, был случает, по крайней мере, так я слышал. Но то, что произошло дальше, было более чем преднамеренным.
