Не менее характерным, чем Птолемей, представителем третьей тенденции был старший сын Антипатра — Кассандр, который оставил яркий след в истории диадохов. Правда, античная традиция под влиянием Иеронима Кардийского повествует о Кассандре в неблагоприятном смысле, осуждая его за жестокость в отношении дома Аргеадов и непризнание Антигона, которого защищал кардийский историк и который был ближайшим противником планов Кассандра. Такая тенденциозность первоисточника, естественно, создает известную трудность в объективной характеристике этого диадоха. Тем не менее, рассматривая все источники в комплексе, можно узнать, какие обвинения, предъявляемые к его политике со стороны тенденциозного источника, лишены достаточных оснований.
Известно, что в восточных походах Александра Кассандр не принимал участия и оставался в Европе, в полной безопасности, рядом со своим отцом. Правда, Диодор упоминает о Кассандре как о начальнике 900 фракийских и пеонийских разведчиков при переходе греко-македонских войск через Геллеспонт. Но можно совершенно определенно противопоставить ему Арриана, который говорит о других командирах тех же войсковых подразделений, не упоминая Кассандра. Да и в ряде других случаев нельзя доверять Диодору, когда он говорит о руководителях македонского войска. У Плутарха мы читаем, что Кассандр прибыл к македонскому двору незадолго до смерти царя, может быть, в 324 г. до н.э., чтобы защитить своего отца Антипатра от обвинений, сформированных против него делегатами эллинских городов. Встреча, назначенная ему Александром по такому случаю, не могла быть дружественной из-за нерасположения царя к Антипатру и его сыновьям, хотя один из них — Иолай — жил при дворе. Впрочем, поведение Кассандра при Вавилонском дворе не было таким, чтобы было возможно примирение с Александром.
Кассандр, воспитанный по эллинским обычаям, не мог удержаться от смеха, когда увидел совершение обряда проскинесиса. Мы не знаем, конечно, насколько вероятен этот эпизод, рассказанный Плутархом. Но он не является невероятным, если принять во внимание упорное сопротивление старых македонян практике внедрения Александром восточных обычаев и дикую ярость, с которой царь обрушился на своих лучших друзей, осмелившихся в этом с ним не согласиться. Из мнимого завещания Александра, которое стало нам известно посредством латинской традиции Псевдо-Каллисфена, завещания, которое было написано Птолемеем Лагом после смерти царя, следует, что Кассандр из-за нерасположения умершего монарха получил в управление Беотию. Фортина считает, что такое известие следует отбросить как полностью ошибочное, потому что, во-первых, оно не подтверждается другими источниками; во-вторых, документ, где содержится информация, является апокрифическим, поэтому, несмотря на представляемый им определенный интерес, лишен авторитета; в-третьих, отношения, существовавшие между Кассандром и царем, делают абсолютно невероятным данное на значение.
