— Ну а если серьезно, Миша, чем в народе объясняют такое стремительное продвижение? Ведь не может быть, чтобы все это было просто так. Без видимых, так сказать, причин.
— Да нет, наверное, не просто, — с той же немного странной усмешкой ответил Крылов. — Только что касается видимых причин, там все как на параде. Одни сплошные трудовые достижения. И не захочешь — поощришь. Раскрытие должностных преступлений поставлено на поток, преступники стройными рядами отправляются в камеры. Боря стрижет купоны.
— Только ты, кажется, не особенно рад его успехам, — проницательно взглянул на него Лев.
— А я тебе даже скажу, что и не только я один. — Крылов перестал улыбаться и заговорил серьезно, даже с досадой: — Ладно бы кого-то со стороны, он ведь своих одного за другим «на побывку» в СИЗО отправляет. Человек, можно сказать, в соседнем кабинете сидел, общался с ним, здоровался. А через месяц-другой — извольте! Сюрпризец получает. Вот вроде тебя. — Сказав это, он остановился, будто осененный какой-то неожиданной догадкой, и, с новым интересом взглянув в лицо Гурову, проговорил: — Погоди-ка. Так это ты… ты Боре, что ли, дорогу перешел?
— Похоже, что так.
— У-у… Так что же я сижу-то здесь? Мне же бежать надо от тебя как от огня. Слушай, Иваныч, — вновь стал серьезным Крылов. — Я твоих дел не знаю и что ты там такое интересное в очередной раз раскапываешь, не в курсе. Но если у тебя есть возможность раскопки свои обратно закопать, без ущерба, как говорится, для имиджа, мой совет — закопай. С Борей связываться — себе дороже. Проверено на опыте, и неоднократно. Так это, значит, он на тебя материалец раздобыл?
— Видимо, он. Только какой там может быть материалец? Ты ведь сам прекрасно знаешь, что…
— Лева! Ну что ты как малое дитя, — отечески-снисходительно произнес Михаил. — Ну какая разница, что я там знаю? Я знаю, а он бумажку принесет. И с печатью, и с подписями свидетелей и очевидцев. И черным по белому будет в той бумажке написано, что у тебя вилла в Ницце, яхта в Красном море, что ты вертолет, приобретенный на нетрудовые доходы, на крыше своей хрущевки паркуешь, и что вообще ты — тайный агент таджикской контрразведки. И никому не интересно будет, что там я знаю. А будет только одно — всю оставшуюся жизнь тебе придется доказывать, что ты не верблюд. Оно тебе надо?
— Как ты меня напугал, Миша, — ответил Лев с серьезным видом. — Только вот что мне скажи. Если ты так твердо уверен, что связываться с этим Борей себе дороже выйдет, значит, у тебя, наверное, есть какие-то реальные факты? Ведь не может такого быть, чтобы ты, взрослый умный мужик, опытный убэповец, таким паническим страхом проникся от одних беспочвенных фантазий.
