С этой мыслью полковник открыл ящик стола, где лежал тот самый блокнот, и вновь углубился в загадочные схемы.
Изучая таинственный шифр и стрелочки, Лев вскоре пришел к выводу, что буквенные сокращения, типа «Ст» и «Кр», означают фамилии. Все они были написаны с заглавной буквы, и соединявшие их стрелочки вполне могли указывать на взаимосвязь между собой определенных лиц.
А уж когда он наткнулся на сокращение «Прокуд», у него отпали последние сомнения. Было совершенно очевидно, что здесь имеется в виду небезызвестный следователь, в отношении которого Тимашов провел столь успешную проверку.
Сокращение «Сем» в схеме тоже присутствовало. От него и к нему вело множество стрелок. Из уже знакомых Гурову «фамилий» здесь присутствовали «Ст» и «Кр».
«Стеклов и Крапивин? — мысленно задавался вопросом полковник. — Возможно. Похоже, Тимашову удалось в деталях разобрать схему, которую кто-то использовал, чтобы организовать ему «неприятность» с арестом. Вопрос — для чего ему понадобился этот детальный разбор? Просто чтобы удовлетворить профессиональное любопытство? Или здесь преследовались более серьезные цели?»
Изучая блокнот, Гуров все больше склонялся ко второму ответу.
По-видимому, Тимашов с какого-то времени начал замечать определенные закономерности или совпадения в происходящих событиях и начал эти закономерности фиксировать.
Сейчас трудно сказать, что именно послужило главной причиной организованной в отношении его кампании. Может быть, как утверждал Заруцкий, дело было только в том, что Тимашов «закрыл» Прокудина. А может, тайные «деятели» каким-то образом узнали, что настырный уэсбэшник начал догадываться об их деятельности, и захотели его устранить.
В пользу этого предположения свидетельствовал и факт убийства Тимашова. Как бы ни был дорог чьему-то сердцу следователь Прокудин, его арест — все-таки еще недостаточный повод, чтобы из-за этого убить человека.
А вот раскрытие тайной преступной организации — это повод серьезный. Здесь можно побеспокоить себя. И про пониженное «по жизни» давление справки навести, и милую девушку в супермаркет подослать.
«За Ириной, скорее всего, следили. Знали, куда ходит, что обычно покупает. Улучили подходящий момент и подсунули эту злополучную банку. Еще и проследили, наверное, чтобы она благополучно до дома добралась с этой своей покупкой».
Досадуя на это обстоятельство так, словно по его вине случилась эта «оплошность», Гуров с усиленным вниманием вновь углубился в блокнот. Если эти загадочные схемы действительно указывали на некие преступные взаимосвязи, разобраться в них он считал своим профессиональным долгом. Нельзя было допустить, чтобы это «наследие» пропало зря. Тем более если из-за него погиб человек.
