Еще не получив романа и вообще не зная, дойдет ли он, а если дойдет будет ли пропущен цензурой, редакция "Современника" (ее, кроме Чернышевского, составляли в это время Некрасов, Пыпин, Салтыков-Щедрин, Антонович) поспешила сделать на обложке Э 1-2 журнала (возобновленного после восьмимесячного запрета) следующее объявление: "Для "Современника", между прочим, имеются: "Что делать?" роман Н. Г. Чернышевского. (Начнется печатанием со следующей книжки)". Дальше объявлялось о романе Н. Г. Помяловского "Брат и сестра", повести М. Е. Салтыкова "Тихое пристанище" и о комедии А. Н. Островского "Пучина". В общем перечне демонстративность анонса "Что делать?" была несколько ослаблена. {Е. Н. Пыпина в письме к родителям в Саратов 5 ноября 1862 г. сообщала, что объявление об издании "Современника" в 1862 г. после "всех мытарств" было урезано цензурою, в частности не было пропущено имя Чернышевского; тогда редакция вообще отказалась от перечисления имен ближайших сотрудников (Литературное наследство, т. 25-26. М., 1936, стр. 390; объявление см., например, в "С.-Петербургских ведомостях", 1862, 13 ноября, Э 248, стр. 1051, и потом еще несколько раз в той же редакции). Один из запрещенных цензурою вариантов см.: Н. А. Некрасов. Полн. собр. соч. и писем, т. XII, стр. 203-204.}
Тем не менее объявление, надо сказать, не только смелое, но и рискованное. Редакция на самом видном месте называла имя арестованного члена редакции. Притом судьба романа была в это время еще совершенно не ясна: цензурное разрешение Э 1-2 дано 5 февраля, {В. Э. Боград. Журнал "Современник". 1847-1866. Указатель содержания. М.-Л., 1959, стр. 416.} между тем рукопись после случайной потери ее 3 февраля Некрасовым была доставлена ему лишь 8 февраля, {Ведомости С.-Петербургской городской полиции, 1863, 5, 6, 7 февраля, ЭЭ 29, 30 и 31; А. Я. Панаева (Головачева). Воспоминания, стр. 352-356; Е. Л. Воспоминания о Н. А. Некрасове. - Научное обозрение, 1903, Э 4, стр. 131; А. М. Ловягин. Из бесед с П. А. Ефремовым. - Русское библиологическое общество. Доклады и отчеты (Новая серия), вып. 1, СПб., 1908, стр. 3.} - значит, раньше 9-го никак не могла быть сдана в набор, - затем корректуры (они были готовы к 19 марта) были, как полагалось, отправлены цензору; а в этот день Э 1-2 уже вышел в свет.
С другой стороны, не зная, как обернется его судьба и успеет ли он дописать роман, Чернышевский явно торопился. {Конечно, этим объясняется передача рукописи в редакцию "Современника" по частям. Совершенно неосновательно предположение Н. В. Богословского, будто бы в пересылке частями было нечто очень тонкое и хитроумное. При передаче романа сразу полностью у членов следственной комиссии, мол, "могли бы возникнуть и наверняка бы возникли сомнения относительно цензурности романа" (Н. В. Богословский. О романе Н. Г. Чернышевского "Что делать?". - В кн.: Н. Г. Чернышевский. Что делать? Из рассказов о новых людях. Роман. М., 1971, стр. 11-12). Чтобы обеспечить печатание неоконченного романа из номера в номер, единственным выходом (обычным в журнальной практике тех лет) было представление рукописи по частям.} Роман объемом в 27 печатных листов был написан в период с 14 декабря 1862 г. до 4 апреля 1863 г. Все это время шла напряженная борьба со следователями {Роман, разумеется, тоже был одним из звеньев тщательно обдуманной борьбы, но этот аспект просматривавшими "Что делать?" чиновниками уловлен не был. Впрочем, Н. В. Рейнгардт передает, что роман был одной из улик (О Н. Г. Чернышевском, стр. 2); однако нигде в материалах процесса роман не фигурирует. Так же, как Рейнгардт, думал и Н. И. Костомаров (Автобиография. М., 1922, стр. 334).} и продолжалась работа над переводами Шлоссера и Гервинуса; все же в месяц в среднем писалось не меньше шести листов - темп ни с чем несравнимый и неслыханный в истории литературы.
