* * *
Возле подъезда ждал сюрприз. Неприятный. На лавочке сидел Максим, бережно прижимающий к себе букетик из трёх чахлых гвоздик в прозрачной целлофановой обёртке. Завидев меня, вскочил и поспешил навстречу. На Айлина он подчёркнуто не обращал внимания.
– Дорогая, а я уже заждался! – воскликнул потенциальный самоубийца, протягивая мне свой веник. – Как я рад тебя видеть!
– Спешу тебя огорчить: радость не взаимная, – проигнорировав полудохлый букет, съязвила я. – Друг мой нелюбезный, тебе на каком языке объяснить, что ты меня не интересуешь?
– А кто интересует, он? – Максим махнул рукой в сторону князя и состроил оскорблённую физиономию. – За красивые шмотки решила продаться? А он поиграет и бросит. У него таких, как ты…
– Юноша, у вас есть личный врач, который вставит вам выбитые зубы? – спокойно перебил его Айлин. – Если нет, тогда не понимаю упорства, с которым вы лезете не в своё дело.
Максим озадаченно умолк на несколько секунд. Коснулся висевшего на кожаном шнурке круглого амулета с какими-то узорами и недовольно прищурился. Процедил:
– Эта девушка не для тебя.
– Не тебе решать, – парировал князь.
Сделал полшага вперёд и в сторону. Так, чтобы встать между мной и навязчивым парнем. Во взгляде того мелькнула растерянность.
– Алина, ты хотя бы знаешь, кто он? – спросил Макс, высматривая меня за чужой спиной.
– Знаю, – подтвердила я. – И он прав: не тебе решать, Макс.
Максим кривовато улыбнулся и с внезапной злостью произнёс:
– Думаешь, она страдала и ждала? Да как же! Ещё несколько ночей назад стонала подо мной, выкрикивая моё имя.
Я задохнулась от негодования. Что несёт эта сволочь? Да я бы на километр его к себе не подпустила! А отвергнутый ухажёр тем временем набрал было в грудь побольше воздуха, чтобы продолжить свою пламенную речь, и внезапно, тоненько взвыв, рухнул на асфальт. Айлин действовал неуловимо быстро. Я не успела даже заметить движение. Кажется, один его кулак врезался Максиму в живот, второй в челюсть.
– Досадно, что некоторые люди не слышат предупреждений, – пожал плечами князь. – К тому, что большинство светлых врёт как дышит, я уже привык. Но к проявлениям чужого идиотизма привыкнуть положительно невозможно. Пойдём, Алина. Я склонен полагать, что беседа окончена.
Держась за живот и морщась от боли, Макс поднялся. Из уголка его рта стекала тонкая струйка крови. Выроненные гвоздики так и остались лежать у бордюра.
– Ты! – проскрежетал он, сплёвывая кровь и вместе с ней – выбитый зуб. – Ты! Да я фейчаф…
