— Клара, умоляю тебя! — восклицает Варя, тряхнув головой. — Обещай, что не поедешь автостопом. Через всю страну! Тебя же убьют!
— Ну уж точно не убьют. — Затянувшись, Клара выпускает дым в сторону, подальше от Вари. — Но ради твоего спокойствия, так уж и быть, поеду автобусом.
— Автобусом ехать несколько дней, — замечает Дэниэл.
— Зато дешевле, чем поездом. И вот что ещё. По-вашему, я и вправду маме здесь нужна? Без меня ей, думаю, проще. — За известием, что Клара не собирается в колледж, последовали затяжные баталии между нею и Герти, а за ними — обиженное молчание. — Я же не одну её бросаю. Сай-то остаётся.
Клара тянется к Саймону, ласково сжимает его колено.
— Ты ведь не расстраиваешься, Саймон? — спрашивает Дэниэл.
Не то слово. Можно представить, каково ему будет, когда все разъедутся: он и Герти вдвоём, как в ловушке, — бесконечный траур — «Саймон!» — незримое вездесущее присутствие отца. Ночные пробежки — куда угодно, лишь бы подальше от дома. И дело — разумеется, дело! — теперь оно принадлежит ему по праву. Хуже того, он лишится Клары, своей союзницы. Но, чтобы её не огорчать, он пожимает плечами:
— He-а. Клара пусть делает что хочет. Жизнь-то у нас одна, верно?
— Насколько мы знаем. — Клара тушит сигарету. — А вы об этом никогда не задумываетесь?
Дэниэл поднимает брови:
— О жизни после смерти?
— Нет, — поправляет Клара, — о том, кто сколько проживёт.
Заговор молчания нарушен.
— Только не надо про ту старую ведьму! — морщится Дэниэл.
Клара вздрагивает, будто это её оскорбили. За все эти годы они ни разу не говорили о гадалке с Эстер-стрит. Однако сейчас Клара пьяна, Саймон чувствует это по блеску её глаз, по тому, как она слегка шепелявит.
— Эх вы, трусы, — заявляет она. — Ни у кого духу не хватает признаться.
— В чём признаться? — спрашивает Дэниэл.
— Что она вам сказала. — Клара тычет в него ногтем с облупленным красным лаком. — Валяй, Дэниэл! Что, слабо?
— Нет.
— Трус! — кричит Клара и, прикрыв глаза, криво ухмыляется.
— Даже если б хотел, не сказал бы, — отвечает Дэниэл. — Лет десять прошло, а то и больше. Вы всерьёз думаете, что я запомнил?
— А я помню, — признаётся Варя. — Двадцать первого января 2044-го. Вот так.
В два счёта осушив чашку, Варя ставит её на пол. Клара изумлённо смотрит на сестру. И, схватив бутылку бурбона за горлышко, протягивает сначала Варе, потом себе.
— Что-о? — переспрашивает Саймон. — Восемьдесят восемь?
Варя кивает.
— Поздравляю. — Клара щурится. — Мне она сказала, что я умру в тридцать один.
