Но вместо голоса Ридли я слышала гудки. Я отодвинула телефон, глядя на экран. Вызов сбросили, и сообщение под датой сообщило, что нет сигнала. Связь была слабой, когда я набирала, но я надеялась, что этого будет достаточно.
Сейчас, глядя на бесполезный телефон в моих руках, мне хотелось закричать или швырнуть его о стену. Но я не хотела разбудить Константина и объяснять, что именно меня так расстроило.
Поэтому я опустила голову к груди, обхватила ее руками и тяжело задышала. Все мое тело дрожало, а грудь разрывалась. Я сильнее сжала руки, пытаясь буквально собрать себя в кучу.
Дверной замок начал щелкать, открываясь, и я едва не закричала. Я вскочила на ноги и увидела, что Константин сделал то же самое — отбросил свое покрывало и вскочил с кровати.
Мы были готовы к тому, что было снаружи.
После того, как Бэкк вернула нас в комнату после встречи, у нас не было посетителей. Я правильно поступила, когда взяла фиги, так как иначе, нам бы нечего было есть целый день.
А сейчас, посреди ночи, кто-то собирался войти.
Я увидела оранжевое пламя факела до того, как увидела входящую фигуру. Ему пришлось наклониться, чтобы пройти в дверь, но как только он выпрямился, стало ясно, что это был Хельг Отэк, наместник.
— Вам пора уходить, — сказал он со своей змеиной улыбкой.
— Что? — Я посмотрела на Константина. — Значит, люди королевы готовы идти?
— Нет, я боюсь, что вы не сможете взять с собой никаких людей, — спокойно продолжал Хельг. — Королева поспешила с выводами сегодня и уже передумала. Поэтому для вас лучше убраться отсюда, пока ее гостеприимство не иссякло.
— Но королева… — начала спорить я.
— Королева хочет, чтобы вы ушли, — рявкнул Хельг. — И если вы не уйдете сами, я возьму Торуна, и он заставит вас убраться отсюда. — Затем он еще шире улыбнулся, обнажив неровные зубы, и у меня возникло чувство, что он получит большое удовольствие, наблюдая, как Торун разрывает нас с Константином.
— Брин, — прошептал Константин, вероятно, почувствовав, что я собиралась продолжить схватку с Хельгом. — Нам нужно идти.
И так как больше нам нечего было сказать, мы с Константином собрали нашу одежду и сбежали посреди ночи, как заключенные, убегающие прочь.
