— За два года до знакомства с Димой, я потерял троих друзей в автокатастрофе, — побледнел Саша, вспомнив то, что продолжало мучить его, даже по прошествии многих лет.
— Этого нет в вашем деле! — удивилась женщина, на всякий случай, пролистав имевшиеся материалы.
— Вы обо мне ничего не узнаете, пока я сам этого не захочу, — слегка самоуверенно, но в то же время, травмировано поведал он. — Кстати, говоря, об этом, раз уж в вашем деле этого нет, значит, мама не причастна к заточению в психушку, — в раздумьях выдал он, сузив круг подозреваемых. — Только она знала, больше никто.
— Что же произошло? — настояла Наталья Борисовна, стараясь вести себя спокойно, не показывая своего истинного интереса к делу, отдалённого от простого лечения пациента.
— То же, что и с Димой, — вдохнул поглубже Саша, вновь обратив внимание на фотографию, не дававшую покоя. — Автокатастрофа. Было лето. Как сейчас помню, друзья позвали махнуть к озеру, но я в последний миг отказался. К вечеру узнал, что они заживо сгорели в машине, столкнувшейся с грузовиком. Водитель был пьян, его больше интересовала бутылка, нежели дорога. С того момента я как бы замкнулся, почти перестал выходить на улицу, испортил отношения с друзьями. Наверное, боялся потерять их так же, чувствовал, будто виновен в их смерти. Кто-то считал, что я вместе с ними должен был сгореть…
— И когда перед вашими глазами произошла авария…
— Я вспомнил друзей, хоть и не понимал этого тогда.
— Вы делали то, что не сделали для них? — тихим проникновенным голосом заговорила женщина, постаравшись заставить его открыть душу, но так, чтобы желание было его собственным.
— Я хотел убежать, но…
— Не сделали этого, — закончила фразу Наталья Борисовна.
— И я рад, — вдруг улыбнулся Саша. — Потому что смог обрести близкого человека, даже не одного…
— Поговорим о Диме, — поспешила направить она Сашу в нужное для себя русло. — С его появлением вам удалось вспомнить, что значит жить. Верно? Но почему? Что в нём такого особенного? Или это просто трагическое обстоятельство.
— Не знаю, — приподняв плечи вверх, сказал юноша. — Дима показал мне то, о чём я мечтал.
— Речь о биатлоне, дружбе либо в чём-то ещё?
Психотерапевт не заметила, как начала давить на Сашу и с каждым новым вопросом, он чувствовал, что становится тяжело: дыхание участилось, лёгкое головокружение размыло картинку происходившего, нахлынул сон.
— Это чувство слишком сложно объяснить словами, его нужно испытать. Я не знаю, что именно заставило меня привязаться к Диме. Так случилось. Может, это должно было произойти. Я встретил понимающего друга. Пусть и не сразу. К тому же, я верил в него, когда многие другие поставили крест. Мне знакомо это. Хотя бы один раз вера помогла…
