Он движением руки обвел комнату, задержав взгляд на роскошно одетой немолодой женщине с прекрасно сохранившейся фигурой и лицом, предполагавшим избыток денег и удовольствий. Зеленые тени на веках, сексуальный рот.
– Я мог бы разрабатывать новый вид пластика для производства кукол-пупсиков или смазку для лодочных моторов…
– Или отравляющий газ? – Ньютон получил свою воду и теперь открывал маленькую серебристую коробочку с таблетками.
– А почему бы нет? – Брайс бережно, чтобы не расплескать, взял со стойки мартини. – Кто-то должен разрабатывать отравляющие газы.
Он сделал глоток. Крепкий напиток обжег язык и горло, так что голос стал на октаву выше:
– Разве не говорят, что оружие вроде отравляющих газов нужно для предотвращения войны? Это доказано.
– Правда? Вы ведь работали над водородной бомбой, прежде чем занялись преподаванием?
– Было дело. Откуда вы знаете?
Ньютон улыбнулся – не машинально, а вполне искренне.
– Я вас проверял.
Брайс сделал новый глоток, побольше.
– Зачем? Чтобы выяснить, можно ли мне доверять?
– О… просто из любопытства. Зачем вы занялись этой бомбой?
Брайс задумался на минуту. Потом рассмеялся над нелепостью ситуации: исповедь перед марсианином, за барной стойкой. А может, так и надо.
– Поначалу я не знал, что мы работаем над бомбой. И тогда я еще верил в чистую науку. Люди тянутся к звездам. Секреты атома. Наша единственная надежда в мире хаоса. – Он допил мартини.
– Вы больше не верите во все это?
– Уже нет.
Музыка в соседней комнате сменилась мадригалом с отчасти знакомой мелодией. Замысловатая, она постепенно развивалась, оставляя ложное впечатление наивности, которое всегда вызывала в нем старая полифония. Или не такое уж и ложное? Разве искусство не делится на «примитивное» и «продвинутое»? И еще «испорченное»? И разве эти понятия не применимы к научным областям? Может ли химия оказаться более «испорченной», более вредной, чем, допустим, ботаника? Но нет, дело в конечном применении…
– Я тоже, кажется, перестал в это верить, – сказал Ньютон.
– Думаю, я возьму еще мартини, – заявил Брайс. Отменное, бесспорно вредное мартини. Откуда-то из глубины сознания выплыла фраза: «Вы, маловерные»[22]. Брайс рассмеялся про себя и посмотрел на Ньютона. Тот сидел выпрямившись и потягивал воду.
Вторая порция мартини уже не так обожгла горло. Он заказал третью. В конце концов, за выпивку платят люди, производящие химическое оружие. Или налогоплательщики? С какой стороны посмотреть. Брайс пожал плечами. Кто-нибудь непременно заплатит за все это – Массачусетс или Марс; все как один заплатят.
