– Верно.
– Угу. «Верно». – Она рассмеялась, не в силах сдержаться. – Брюки за шестьдесят пять, блузка за пятьдесят, а к ним еще золотое белье и сережки. – Она подняла ногу, демонстрируя ярко-красные брюки, почесала сквозь ткань колено. – На ваши деньги я могла бы одеваться как кинозвезда, только захоти. Могла бы поправить лицо, сбросить лишний вес и все такое.
Она с минуту ощупывала серьги, глубокомысленно дергая их и поглаживая ногтем гладкий металл, наслаждаясь тонкой болью в мочках ушей.
– Но не знаю. Я давно за собой не слежу. С тех пор как мы с Барни стали получать пособия, медстраховку и все такое, я просто плюнула на все, и, знаете, когда перестаешь об этом заботиться, то уже и так хорошо.
Какое-то время Томми не отвечал, и она в тишине допивала джин. Наконец он спросил:
– Вы поедете со мной в новый дом?
Она потянулась и зевнула, начиная поддаваться усталости:
– Вы уверены, что я вам действительно нужна?
Мгновение Томми смотрел на нее, и лицо его приобрело выражение, какого ей еще не доводилось видеть, вроде как умоляющее.
– Да, вы мне нужны. У меня очень мало знакомых…
– Конечно поеду. – Она устало всплеснула рукой. – Дура я была бы, если б не поехала, ведь вы, небось, платить будете вдвое больше, чем я стою.
– Прекрасно. – С лица Томми сошла озабоченность, он откинулся в кресле и взял со стола книгу.
Он еще не успел погрузиться в чтение, когда она, уже успокоившись, вспомнила о своих планах и, после короткой внутренней борьбы, предприняла последнюю попытку. Ей хотелось спать, и попытка вышла слабой.
– Вы женаты, Томми? – спросила она. Вполне очевидный вопрос.
Если он и догадался, к чему она клонит, то никак этого не показал.
– Да, женат, – сказал он, вежливо опуская книгу на колени и поднимая взгляд.
– Просто интересно было, – сказала она, смутившись. – Как она выглядит? Ваша жена.
– Похожа на меня, пожалуй. Высокая и стройная.
Смущение как-то перешло в раздражение. Сделав последний глоток, она заявила почти с вызовом:
– Я тоже была худышкой. – Затем, устав от разговора, встала и направилась в спальню.
Дурацкая затея, с самого начала. И может быть, он все-таки голубой. Что женат, еще ничего не доказывает. В любом случае странный. Красивый, богатый, но псих со справкой. С прежним раздражением она пробормотала: «Спокойной ночи», ушла к себе и принялась стаскивать дорогие шмотки. Потом, уже в ночной рубашке, уселась на краешек кровати минутку поразмыслить. Освободившись от тесной одежды, она почувствовала себя гораздо удобнее, и, когда наконец легла, все мысли отступили и ничто не мешало ей провалиться в глубокий сон, уютно заполненный не оставляющими следа сновидениями.
