Когда он так ораторствовал, в дверь постучали. Оказалось, что это Юзек, и что он ищет большого Юзефа, потому что должен сказать ему что-то очень важное. Критик сразу стал допытываться, что именно Юзек хочет сказать Юзефу, но маленький Юзек крикнул только «до свидания» — и был таков. На лестнице он налетел на Юзефа, и они вместе пошли в квартиру, где давно уже не было будильника, поскольку Марыля решила, что так будет лучше, что наконец-то будильник перестанет трепать ей нервы — ведь он всегда звонит не вовремя.
— Угадай, что я тебе скажу, — с таинственным видом предложил Юзек.
— Не знаю.
— А ты попробуй.
— Не сумею.
— Э-э, какой ты бестолковый. Слушай. Мама сказала мне по секрету, что папка согласился на переезд. Мы теперь будем жить в другом доме. Мама мне сказала по секрету даже адрес. Я сходил посмотреть. Там ничего, вполне нормально. А главное — наконец-то я отделаюсь от Хенека. И еще я узнал, что там живут почти одни только евреи.
— Кто это тебе сказал?
— А почему мне кто-то должен говорить? Я просто прочел все фамилии на дверях, вот и все.
Юзеф печально улыбнулся, отдал Юзеку трубочки с кремом и пирожные, которые купил для Марыли, и стал заваривать чай, чтобы Юзеку было чем запивать.
А тем временем Критик, нагло разлегшийся на кровати Юзефа, начал храпеть и что-то бормотать сквозь сон, потому что нашел множество документов, из которых составил четвертый том истории черной неблагодарности спасенных от гибели, а товарищ Секретарь в награду назначил его вместо Бородача новым председателем Союза писателей.
— Ты, небось, думаешь, что я рада твоему отъезду, — сказала Марыля.
— Ты сама меня в этом уверяла, — ответил Юзеф и засунул несколько книг в уже и без того набитый чемодан.
— Да, это правда. Я радовалась, что высплюсь наконец вволю, но теперь больше не радуюсь.
— Почему? — удивился Юзеф.
— Потому что я к тебе немножко привыкла.
— У тебя будет возможность отвыкнуть, — Юзеф придавил чемодан коленом, но закрыть его не мог.
— Нет уж, спасибо за такую возможность. Дай лучше эти книги, я их положу в свою сумку.
— Я не собираюсь ее брать с собой, — Юзеф продолжал биться над чемоданом.
— Но я собираюсь.
Юзеф изумленно взглянул на Марылю.
— Что ты так смотришь, точно в первый раз меня видишь? Я еду с тобой, — и Марыля начала бросать в свою дорожную сумку всякую всячину с ночного столика.
— Это невозможно, — запротестовал Юзеф. — У меня только одна путевка.
— Я сама себе путевка. Сниму какую-нибудь комнатку, а кафе-молочных всюду хватает. На худой конец купим копченой колбасы по дороге на вокзал.
