— Знаете, подпоручик, насчет этого старика я иного мнения. Не может ли он пригодиться в качестве… ну, некоего, что ли, идейного подспорья? Для бесед с колеблющимися, вообще верующими из крестьян? Видел я недавно листовки против красных. Немцы на юге отпечатали для русских мужиков: «Бей жида-большевика, морда просит кирпича». Понимаете, с такой пропагандой мы далеко не уедем. Не попытаться ли поставить этого божьего старца на ноги к началу дела?
— Что ж, попробуем подлечить для пользы службы, как говорится. Религиозное подспорье нам, конечно, не помешает.
— Что представляют собою соседи Губанова? Вы их при вербовке прощупывали?
— Нет, в Ямше условия исключали надежную проверку, но коммунистов там, кажется, нет. Пора Губанову потолковать с ними по душам. Пойдемте туда!
Сиделка и опомниться не успела, как оба собеседника вошли в каюту. Сама она решила не шевелиться в кресле и не откидывать простыни, которой прикрылась от мух. В каюте похрапывали спящие больные. Иван Губанов сразу же встрепенулся, как только военфельдшер осторожно тронул его за плечо.
— Тсс! — предостерег его врач. — Пусть соседи поспят еще… Что выяснили о них, подъесаул?
— Фабричных тут нет, — заговорил разбуженный сипло. — Одни мужики. Кто охотой не пойдет, из-под палки заставим. Обратите внимание на сиделку: молода, но старательна.
— Да, медики будут в цене, как говорится… Но ведь она должна проводить старца? — возразил фельдшер.
Доктор Пантелеев усмехнулся и кивнул на спящего Овчинникова:
— Если этот сгодится в дело, ручаюсь, и она не отстанет. Тут, похоже, роман намечается… Однако подходим к Костроме, понимаете? Пока только эта ваша каюта и неясна. Потолкуйте с солдатами, подъесаул, желаем успеха! Пойдемте, подпоручик!
Дверь каюты захлопнулась за врачом и фельдшером. Больные слышали последние, громкие слова разговора. Все пробудились, лежали помрачневшие, озабоченные.
— Слышь, Михей, — заговорил Шаров, солнцевский ополченец. Он хлопнул по плечу контуженного земляка Надеждина. — Оказывается, нами здеся подпоручики и подъесаулы командывают. Вот оно как обернулось!
Надеждин неторопливо уселся на койке.
— Вас лекаря эти подъесаулом величали? — обратился он к яшемскому мяснику. — Из казачьего, стало быть, войска? Покамест скрываться изволили на монастырском дворе? Или как вас еще понимать, ваше благородие?
— Да, ребята, — подъесаул откашлялся и предложил желающим портсигар с махоркой. — Подымим да потолкуем… Большое дело повсеместно затевается, великое, святое дело. России, ребята, порядок нужен. Не тот, что большевики вводят. Они германские агенты, а нам свой, российский закон нужен, чтобы кончить народные бедствия, власть установить для всех справедливую.
