— Хорошо, сэр. Да, я могу немного поработать. И моя бабушка была русской, и она многому научила меня в детстве.
— Отлично! Тогда у меня есть для вас работа, молодой человек. Я собираюсь превратить этот бордель в газету — и, заметьте, я это сделаю — и мне нужно что-то прямо из первых рук. Эта «Большая гонка» станет крупным событием в этом году, так что я отправляю вас, — указал он.
Глаза Хармсуорта смотрели куда-то за далекий горизонт, в такие дали, которые ни один другой человек не мог увидеть, не говоря уже о том, чтобы постичь. В разговоре он всецело приковывал к себе собеседника за счет силы воли и личной энергии, подкрепляемых его значительными габаритами. Его короткие каштановые волосы, привычно зачесанные назад и вправо, блестели на свету. На пиджаке сверкали пуговицы, как и шелковое шитье на галстуке и накрахмаленный белый воротник рубашки. Его словно окружала аура света, сияние власти и привилегированного положения, к которому он был слишком хорошо приспособлен. И теперь это сияние обволокло молодого наивного Бирна. Он тяжело вздохнул и ответил, его голос показался ему просто писком по сравнению с глубоким баритоном Хармсуорта.
— Меня, сэр? — Спросил Бирн. — Весь путь по Сибири?
— А как же? Все американские газеты будут писать про начало гонки в Нью-Йорке, а европейские съедутся в Париж на финиш, а мы будем прямо на месте событий — в разгар действия, так сказать. Представляете, Бирн? Вы будете там, в величайшей пустоши на земле, наблюдая за тем, как они пробираются через эти бескрайние пустоши. Представляете? Человек против стихии. Торжество воли и инженерной мысли над самыми грозными преградами. Вот почему эти последовали Кука идут к Северному полюсу прямо сейчас, а Шеклтон к другому! Общественность любит подобные вещи, но у нас нет своих людей ни там, ни там, и это одна из причин, по которой «Лондонская «Таймс» скатилась до того, что она представляет собой сейчас. Ничего, теперь, после того, как я приобрел ее, все измениться. И вы, молодой человек, мне в этом поможете. — Хармсуорт толкнул молодого репортера в плечо.
— Мы намерены оказаться с самом разгаре этой гонки, чтобы рассказать историю о том, как эти люди справляются на пределе своих возможностей — на последних пределах — будучи затерянными в Сибири. — Он провел рукой по воображаемому заголовку прямо перед своим лицом. — Это будет захватывающее чтиво, я в этом уверен. А это значит, что именно вы поведаете нам эту историю. Отправляетесь завтра.
