Он медленно подошел к лестнице, вдруг с удивлением увидев за ней странное янтарное свечение. Оно словно дрожало, будто зарево пожара. Затем он снова услышало это — отдаленный рокот, словно где-то вдали взорвалась бомба или снаряд, эхом отозвавшись внутри здания. Он начал спускаться по лестнице, освещенной янтарным заревом, не слыша звука собственных шагов. Он оказался у камина в столовой. Янтарное сияние несколько унялось, сменившись теплым румяным отсветом. Пожар?
Его охватило странное ощущение, и он понял, что стоит внизу узкой лестницы. Ему показалось, что он услышал голоса, но на языке, которого не понимал: «Was fur ein gerausch? Was ist passiert?»
Он спустился в зал, держа пистолет наготове, подражая Зыкову. Он спустился с последней ступеньки, чувствуя себя очень странно и смутно осознав, что на мгновение у него закружилась голова. Не было ни дыма, ни огня, не ощущалось жара. И все же страшный рев стал еще громче, сотрясая воздух. Он слышал крик младенца, а затем и крики людей на улице.
Быстро отойдя от лестницы, он увидел, что вернулся в столовую, залитую красным светом, исходившим откуда-то снаружи здания. Столы теперь были украшены резьбой, накрыты белыми льняными скатертями, на них стояли фигурные подсвечники. Несколько окон были разбиты и на полу валялись осколки. На одном из столов остались тарелки с едой, стулья были опрокинуты, а черный чай в стакане все еще дрожал от странной вибрации в воздухе. Казалось, люди внезапно выскочили из-за стола. Внезапно его поразило осознание. Свет! Дневной свет! Яркий красный свет восходящего солнца пробивался через разбитые окна на восточной стороне здания, но слишком яркий, просто непереносимый. Должно быть, они заснули слишком глубоко, подумал он, и осознал последствия — они опоздали на поезд!
Он повернулся, решив пойти на рецепцию, чтобы встретить Зыкова, спускающегося по главной лестнице. Однако он заметил, что за стойкой никого не было, а двери наружу приоткрыты и за ними стоит это странное янтарное сияние. Снаружи что-то происходило — он слышал испуганные голоса и звуки бегущих людей. Затем раздался гулкий рев, от которого задрожали стекла.
* * *
Трояк добрался до конца коридора, сжав зубы и напряженно вглядываясь. Он проверил все комнаты, но кроме них здесь никого не было. Железнодорожники доели ужин и вернулись на станцию, чтобы помочь с разгрузкой. Он нажал кнопку на воротнике и тихо сказал в микрофон.
— Зыков? Это Трояк. Наверху чисто.
