– Тетя Эммелина, это лорд Уиндем, – подала голос Джейн.
– Права ли я, полагая, что это твой жених? – Леди Картроуз повернула к Марку круглое сияющее лицо.
– О нет, тетя, лорд Уиндем – жених Изабеллы.
– Ах, боже мой, должно быть, я неправильно поняла письмо твоей матери. Прошу прощения, милорд.
Марк поклонился:
– Ничего страшного, миледи.
– Прошу вас, садитесь. Сейчас подадут чай, и вы расскажете мне о себе.
Она опустилась на один из диванов. Горничная внесла поднос с чаем, затем другой – с двумя блюдами, наполненными булочками и пирожными.
Вскоре выяснилось, что ее светлость туговата на ухо, и гостям приходилось громко повторять каждое слово.
Час спустя, когда ее светлость узнала все, что хотела о жизни своих племянниц и их чаяниях, Марк счел возможным откланяться.
– Завтра утром я буду занят, – сказал он леди Картроуз, – но, если позволите, заеду во второй половине дня. Я обещал Джейн показать ей несколько приютов.
– Тогда вам следует посетить Воспитательный дом, – кивнула тетя. – Он открыт для публики и собирает довольно значительные пожертвования, устраивая музыкальные вечера и художественные выставки.
– Да, я слышала о нем, – ответила Джейн, – и мне бы хотелось съездить туда.
– Что ж, а я тем временем разошлю приглашения своим состоятельным знакомым. Устроим послезавтра вечер с музыкой и картами, я представлю тебя, и ты сможешь поговорить с гостями о своем детском доме. Впрочем, не хочу тебя обнадеживать – не так-то легко будет выудить у них деньги. Сейчас все жалуются на тяжелые времена.
– Тогда люди тем более должны обратить внимание на бедных сирот, – заметила Джейн. – Если так тяжело приходится богатым людям, что говорить о бедняках!
– Я уверен, твое красноречие их убедит, – сказал Марк. – Значит, до завтра.
Поклонившись, он покинул гостеприимный дом леди Картроуз.
Воспитательный дом, основанный филантропом Томасом Корэмом семьюдесятью годами ранее, оказался более внушительным, чем представляла себе Джейн. Дети были опрятно одеты, накормлены и по-своему счастливы, однако Джейн не могла согласиться с главным правилом этого заведения: детям давали новые имена и разлучали с матерями. Это делалось, как ей объяснили, для того, чтобы мать могла раскаяться в своих грехах и начать новую жизнь, не обремененную детьми.
– Мне кажется, детей нужно, напротив, побуждать к общению с родителями, – сказала Джейн, когда они с Марком вернулись на Маунт-стрит. – Особенно с овдовевшими матерями.
