Но с Зинаидой я и без невидимки справлюсь одним пальцем.
— Неужели у тебя совсем совести нет? — говорит Зинаида. — Вот хоть настолько, — и показывает ноготь.
А я отвечаю:
— «В лесу родилась елочка…»
Это очень просто: если хочешь разозлить человека, нужно отвечать совсем не то, что он спрашивает. Например, тебе говорят: «Ножик есть?» А ты отвечаешь: «Спасибо, я уже пообедал». Или: «Куда идешь?» А ты: «Ага, у кита хвост большой».
Зинаида увидела, что от меня не отделаться, и говорит:
— Ладно, я тебе тридцать копеек дам. Сходи в кино.
— Дай пятьдесят — тогда пойду.
— Вымогатель, — говорит Зинаида.
И тут вдруг я обиделся: я всегда обижаюсь, если меня хвалят или обзывают. Наверное, я все-таки гордый.
— Раз так, — говорю, — раз вымогатель, то я бесплатно уйду.
Снял «Бамбино», выключил приемник, надел пальто и пошел к двери. Зинаиду сразу совесть заела. Идет сзади и сует мне полтинник.
— Возьми, не ломайся.
Но я с ней даже разговаривать не стал. Захлопнул дверь и спускаюсь по лестнице. Прошел третий этаж. Иду, и мне приятно, что я такой принципиальный.
На втором этаже постоял немного.
На первом — тоже ничего.
Но только на улицу вышел — до того мне в кино захотелось! Даже в горле зачесалось! Пошарил в карманах — четыре копейки. Что же мне, перед Зинаидой унижаться! Этого еще не хватало! Просто взял и позвонил из автомата, тут же, в парадной.
— Ладно, — говорю, — брось полтинник в форточку. И учти — это в долг. Пока мама приедет.
Зинаида завернула полтинник в бумажку и выбросила в форточку. А я его поймал одной рукой, левой.
Но в кино я так и не пошел, потому что встретил эту пенсионерку. И пришлось мне идти в школу на целый час раньше. Знал бы — на улицу не выходил, потому что этот час получился не очень веселый.
Сначала я заглянул в пионерскую комнату. Там была только Лина Львовна — наша старшая пионервожатая. Я просунул голову в дверь и жду, пока она заметит. Терпеть не могу лезть, если меня не зовут. А зайти мне очень хотелось. Лина Львовна нравится мне больше всех, потому что она красивая. Даже красивее тех пионервожатых, которые в кино. Там ведь их специально гримируют, а здесь — настоящая. У нее все красивое: и кофточка, и лакированный поясок, и маленькие золотые часы. Мне-то, конечно, на все это чихать, а вот ребята из девятого класса ходят вокруг нее и подмигивают друг другу, как ненормальные.
Лина Львовна меня сразу заметила:
— Костя, заходи.
— А зачем заходить? — говорю я. — Разве обязательно?
