Она еще сильнее захохотала. Я отвернулся, как будто мне до них никакого дела. Она видит, что я не смотрю, и перестала смеяться. Борька говорит:
— Пойдем с нами. Сам увидишь, зачем пришли.
— Нужно мне с вами идти!
— Зачем же ты за нами шел?
— Я не за вами шел, а по улице.
— Идем, Боря, — сказала Вика. — Все равно его не переговоришь. Он как долгоиграющая пластинка.
— Чего? — сказал я. — Какая пластинка?
— Долгоиграющая. Тридцать три оборота. До-олго играет…
Я говорю:
— Борька, дать ей за пластинку?
— Попробуй дай.
— Может, заступишься?
— А ты попробуй дай.
— За невесту заступишься?
— Дурак, — сказал Борька. — Идем, Вика.
Я стоял и думал: идти мне за ними или нет? Ведь если я пойду, то получится, что я за ними бегаю. А если не идти, то, значит, я Вики испугался. И потом, мне очень хотелось узнать зачем они пришли.
Все-таки я пошел. Поднялся по лестнице. А там длинный коридор. И на всех дверях написано: «Ленинские искры».
Вдруг одна дверь открылась, и оттуда вышел какой-то человек. Пока он выходил, я увидел, что в комнате сидят Борька и Вика. Я заглянул. Они сидели на диване, а рядом с ними сидел молодой парень в зеленом пиджаке. Он меня увидел.
— Ну, заходи, — сказал парень. — Не бойся.
— Я и не боюсь.
— У тебя дело есть?
— Может быть, и есть, — говорю я. — Еще не знаю.
— Ну тогда посиди. Я с ребятами закончу.
А Борька и Вика посмотрели на меня и ничего не сказали, будто меня не знают.
— Так, значит, вы ждали, ждали… — сказал парень Вике.
— Ага, — ответила Вика. — Не только мы, все ребята ждали. И Алексей Иванович тоже. А потом посмотрели — они совсем сломанные.
— Алексей Иванович сказал, что им на свалке место, — добавил Борька.
У меня сразу лоб вспотел. Значит, они не про мальчика и девочку, они про станки пришли разговаривать. А Борька мне ничего не сказал. Ну ладно, я ему припомню.
— Так что же вы теперь думаете делать? — спросил парень.
— Не знаем.
Тут я уже не мог вытерпеть. Если не знаешь, так и не ходи в редакцию. Лучше письма пиши. Про мальчика и девочку.
— Их засудить надо — вот что делать, — сказал я.
Парень повернулся ко мне.
— Кого засудить?
— Шефов.
— А ты здесь при чем? — спросил парень.
— Он из нашего класса, — сказала Вика.
— Вот оно что. — Парень засмеялся. — Значит, тебе тоже без станков плохо?
— Очень плохо, — сказал я. — Просто жить невозможно.
Они все трое засмеялись. И я тоже засмеялся, хотя мне и не хотелось с Викой смеяться. Но я просто удержаться не мог.
