— Тогда я сам куплю.
И дверь магазина захлопнулась за Борькой.
Вика повернулась и пошла к Невскому. Теперь — одинокая и покинутая — она еще больше чувствовала себя актрисой. Снег оседал на ее бровях, таял, по щекам текли снежные слезы, и Вике вдруг захотелось плакать по-настоящему.
Сзади послышался топот. С пирожками в одной руке, с лыжами — в другой догонял Вику раскаявшийся Борька.
— На, ешь.
Спокойствие и презрение. Нет, холодное спокойствие и ледяное презрение! Медленный, плавный поворот головы направо. Взгляд Снежной Королевы. И голос из страны вечного холода:
— Ешь сам.
Но Борька до сих пор не понимает, что он предлагает пирожки актрисе. Он опять добродушный и очень преданный.
— Ешь, они теплые.
От пирожков идет пар. Вика ощущает запах промасленного, чуть сыроватого теста. Оно должно быть очень мягкое и теплое. Такие пирожки нужно откусывать половинками.
— Ешь сам; чего пристал! — говорит Вика, чуть не плача.
— Я уже съел.
— Ах вот оно что! Он уже съел! — В голосе Вики снова появляются королевские интонации. — Сколько?
— Три штуки, — нахально врет Борька. — Три тебе, три мне.
— Ладно, — соглашается Вика. — Один я съем.
— Ешь все. Чтобы поровну было.
Но Вике хочется еще немного пострадать.
— В крайнем случае — еще один, — строго говорит она. — Пусть тебе будет четыре, а мне два.
— Ладно, пусть четыре, — уступает Борька.
Борькин пирожок исчезает мгновенно. А Вика ест медленно, наслаждаясь своим благородством и королевской щедростью: Борька съел четыре, а она — два. Откуда ей знать, что у Борьки денег было только на три пирожка.
Жуя, они пересекли Невский. И вот уже огни остались позади. Пирожки съедены. Вику снова одолевают прежние мысли. Ей хочется поговорить о своей будущей актерской жизни, но глупый Борька ничего не понимает. Когда-нибудь он пожалеет об этом. Когда-нибудь… Но Вике нужно сейчас. Вика идет и мысленно представляет себе такой разговор:
«Боря, я решила стать актрисой».
«Ой, Вика, правда?»
«Конечно».
«Ой, Вика, здорово!»
«Может быть, певицей…»
«Ой, Вика!..»
«Или лучше — в кино».
«Ой, Вика…».
«Или, может быть, в театре».
«Ой, Вика, как же я?»
«Ты? Ты будешь смотреть меня по телевизору», — холодно скажет Вика, и они разойдутся в разные стороны.
Так думала Вика. Наконец ей надоело разговаривать с собой, и она сообщила Борьке:
— Боря, я, наверное, буду актрисой.
— Актрисой? — спросил бесхитростный Борька. — А примут?
Вика посмотрела на Борьку сузившимися глазами.
— Кого примут?
