— Вам было плохо в своей стране?
— В Матери-России? — Кисло улыбнулся Орлов. — Каждый сын востока любит свою Родину, верно? Просто я не люблю войну, вот и все.
— Вы кому-либо служите?
— Все мы кому-то служим, и я не исключение.
— Значит, вы дезертир.
— Как хотите. Я просто слишком все понимал. Большинство в конечном итоге погибает, залетает в рабочие бригады или идет на корм НКВД. Я оказался достаточно умен, чтобы уйти до того, как станет слишком плохо. И что из этого?
— Что из этого? Ну, допустим, дезертиров они расстреливают, по крайней мере, я так слышал, господин Орлов, и в весьма большом количестве[19].
Орлов сложил руки на груди и склонил голову, явно не будучи впечатление.
— Так расстреляйте меня, — холодно сказал он. — Вы работаете на Иосифа Сталина?
Лобан улыбнулся и сменил тему.
— Вы военный? Откуда? Из какого подразделения?
Орлову нужно было соображать быстро и говорить нечто убедительно, хоят он и знал, что ему говорить. Вопросы были относительно деталей, потому что что-то подсказывало ему, что этот человек не удовлетвориться общими ответами. Ему нужны были подробности, и Орлов силился вспомнить то, что слушал долгие часы от своего дела, о войне, об осаде Севастополя, о том, как он выбрался на корабле из города прежде, чем немцы сомкнули стальное кольцо вокруг города, о том, как добрался до Новороссийска. Бедняга в итоге оказался в Сталинграде.
— Советский флот, — решительно сказал Орлов. — Грузовое судно «Украина». Это был корабль, но я провел на нем не слишком долго. Немцы потопили его в Новороссийске и я оказался на берегу. Пошли слухи, что всех нас собираются призвать в армию, а я этого не хотел. Так что взял увольнительную, — Он снова улыбнулся, прикрывая очевидное признание в дезертирстве.
Лобан сделал пометку проверить название корабля, однако вскоре сказанное подтвердилось. «Украина» действительно была грузовым и пассажирским кораблем Черноморского государственного морского пароходства. Немецкие «лаптежники» потопили его в гавани, когда он входил в Новороссийск. Орлов никогда не служил на этом корабле, но на нем служил его дед, много раз рассказывавший внуку об этом.
— Как звали вашего капитана?
— Половко, — легко ответил Орлов. Дед говорил мог говорить об этом человеке бесконечно. Половко сказал то, Половко сделал это… Половко имел большой рундук, в котором хранил табак и водку, а его дед сделал этот рундук готовым источником приятных мелочей жизни. «Всегда найди своего Половко, Гена», — говорил ему старик много раз. — «Blat and babki это не все. Половко сделают остальное». — Орлов хорошо это запомнил.
