- Как же так!
- Меня, почти уже мужчину, отправили мыть грязные тарелки и кастрюли.
- Делать девчачью работу!!! Чистить лук, морковь, и картошку. А больше всего усугублял положение, смех и подначки надо мной, других ребят живущих в приюте.
- Что уж тут говорить, иногда дети бывают, очень жестоки. Только Мари надо мной ни когда не шутила, и не смеялась, а серьёзно, так говорила.
- Ганс.
- " Так, кстати меня зовут".
- Не слушай, ты этих дураков.
- Это, же мечта любой женщины, что бы муж, умел готовить.
- Вот представь, лежу я такая вся больная, и уставшая на супружеском диване.
- И говорю тебе. Милый мой Гансик, сделай мне что-нибудь вкусненькое, чтобы хандра моя, прошла быстрее. А ты такой, серьёзно отвечаешь.
- Хорошо милая, что ты хочешь? Каких ни будь пирожных, или сладкой ваты?
- И это было так смешно слышать от девяти летней малышки, что все мои обиды моментально проходили, а плохое настроение само собой улучшалось. Так мы и жили в своём тесном мирке, пока у Мари не нашёлся дальний родственник, который оформил опекунство над моей подругой, и не увёз её к себе домой. В последний день нашей встречи и прощания, я подошёл к Мари, и протянул ей свёрток с её любимыми ирисками. Которые я точно знал, она очень любит. Я купил этот кулёк сладостей для неё, на все свои сбережения, чтоб наша разлука не клалось ей такой горькой, и чтоб не видеть слёз на её лице. Сам не понимаю, как с моих губ сорвалась просьба.
- Мари, когда мы вырастим, ты выйдешь за меня замуж?
- Мари радостно рассмеялась, и со слезами на глазах сказала.
- Выйду, но при одном условии!
- Я не хочу, чтоб ты бросал учиться готовить.
- Поэтому я хочу, что бы когда ты сделаешь мне предложение, ты угостил меня конфетами.
- Эти конфеты, ты должен, для меня сделать сам. И вновь заплакав, поцеловала меня в щёку. Провожаемая строгим взглядом опекуна, она села в карету, и уехала. Так мы с ней расстались, на долгие пятнадцать лет. Первый год разлуки и расставания, отложился в моей памяти как серые, однообразные будни. Разбавленные тоской разлуки с, казалось бы, единственным существом, которому я был дорог. Пока в один из серых будничных дней, моя жизнь не совершила резкий поворот на линии судьбы. В первый день недели, нагрянула нежданная комиссия в приют, и поймала повара на приготовлении пищи для приютских детей, из гнилых продуктов. Не знаю уж, что его подвигло на столь низкий поступок, но как позже оказалось. Он крупно проигрался в карты, и чтобы отдать долг не придумал ничего лучше, чем продать продукты, которые пришли с новой ежемесячной поставкой в приют. А на остатки денег, закупил испорченных продуктов по дешёвке, на готовке еды из которых, он и был пойман. А после разбирательства, со скандалом был выгнан из приюта на улицу, с запретом готовить еду в каких либо заведениях. Оставшись без повара, руководству приюта, пришлось срочно нанимать нового работника на месть повара. Так в один из дней, появился новый обитатель приюта. Это был вечно хмурый, и не разговорчивый мужчина. Но что не говори, готовил он, словно бог. Помня о договоре с Мари, я напросился к нему в помощники. Директору приюта, было всё равно, а Морит лишь, махнул рукой на меня. Так и пошёл мой первый год помощника. Сколько телег корнеплодов было почищено и порезано, не стоит и упоминать. Пока однажды вечером, на кухне меня не поймал, за готовкой Морит. А дело было так. Весь год, я украдкой следил за поваром, и записывал всё, что он делал в свою тетрадь рецептов. Благо, на память я ни когда не жаловался. И в эту ночь, так же как в одну из прошлых, я решил попробовать что-нибудь приготовить сам. Это мне нужно было, для оттачивания поварского мастерства. Я решил приготовить рагу в винном соусе, и специально купил для этого вырезку мяса, и бутылку отличного Сулемского красного вина. Увлёкшись работой, я не заметил, как в кухню вошел, Морит. Он был очень разозлён моим самоуправством, на его святая святых, кухне. Схватив меня за шкирку, он потащил меня из помещения кухни. Но в этот момент, с пустым графином, за водой спустилась мистрис Пентилью. И возмущённо воззрилась на Морита.
