Он замолчал и плюхнулся в кресло, чтобы отдышаться, не обращая при этом никакого внимания на двух или трех членов Совета, пытавшихся ему что-то возразить.
Слово взял Краст:
— Я не знаю, чего вы пытаетесь добиться своими истерическими заявлениями, господин мэр. И, разумеется, от вашего выступления наша дискуссия не становится более конструктивной. Господин председатель, я предлагаю не учитывать выступление предыдущего оратора, как сделанное вне нашего регламента, и продолжить обсуждение с того пункта, на котором оно было прервано.
Джорд Фара наконец вышел из оцепенения. До этого он не участвовал в споре даже тогда, когда обстановка стала накаляться. Он заговорил раскатистым басом, столь же мощным, как и его грузное, сильное тело.
— А мы ни о чем не забыли, господа?
— Что? — раздраженно спросил Пиренн.
— А то, что через месяц мы будем отмечать пятидесятую годовщину. — Фара умел очень значительно сказать о том, что и так было общеизвестно.
— Ну и что из этого?
— А то, что во время этого праздника, — спокойно продолжил свою мысль Фара, — будет вскрыта Камера Хэри Селдона. Вы когда-нибудь задумывались над тем, что в ней может находиться?
— Я не знаю. Ничего особенного. Вероятно, приветственные речи. Я не думаю, что мы должны придавать Камере какое-то особое значение, хотя «Журнал» (он бросил на Хардина гневный взгляд) попытался устроить вокруг этого события ажиотаж. Я запретил его раздувать.
— Ага, — сказал Фара, — но, возможно, вы заблуждаетесь. Не кажется ли вам, — и он поднял кверху палец, — что Камера будет вскрыта очень своевременно?
— Вы имеете в виду — очень не своевременно. У нас есть дела поважнее!
— Более важные дела, чем послание от Хэри Селдона? Я с вами не согласен.
Фара становился все более похож на Папу Римского, и Хардин внимательно за ним следил. К чему он клонит?
— Дело в том, — бодро продолжал Фара, — что вы, по-видимому, забыли, что Селдон был самым великим психоисториком своего времени и основателем Фонда. Вполне логично предположить, что он применил свою науку, чтобы предсказать развитие событий на ближайшее будущее. А если он так и поступил — что представляется вполне возможным, как я уже говорил, — то, вероятно, он мог найти способ предупредить нас об опасности и, может быть, подсказать решение. Как вы знаете, Энциклопедия была делом его жизни.
Его слова застали присутствующих врасплох. Пиренн откашлялся.
— Не знаю, что и сказать. Психология — великая наука, но среди нас, если я не ошибаюсь, психологов нет. Мне кажется, мы зашли в область гипотез.
