- Он тебя ненавидит,- заключила я.- Здесь, в Хэлле, ты ничего не успела сделать ему, значит искать нужно в твоем прошлом. У тебя были враги?
- Ниан, я всю свою жизнь провела за книгами,- устало улыбнулась рэймар.- Я не участвовала в попойках и шалостях студентов, не ходила на званые вечера и балы, не уводила любовников и не соблазняла мужей. Всю свою жизнь я училась, откуда настолько ненавидящий меня враг, что его душа переродилась в демона?!
- Да, дела. Зато зная кто он, после маленького ритуальчика, мы сможем видеть его истинное лицо.
Ясный Этарн.
Посовещавшись со своими лучшими аналитиками, я решил попробовать перетянуть на свою сторону придворного мага. Он всегда в дружбе был третьим, и особого пиетета к Нейтху не питает, все что он сделал это ради юного Адалберта.
- Садись,- маг привычно проигнорировал мое фамильярное отношение и сев, внимательно посмотрел мне в глаза.
- Чем обязан?- скривил губы мальчишка, да не смотря на всю его магическую мощь, для меня он ребенок.
- Думаю, ты понимаешь, чем я занимаюсь,- облокотившись о стол, я привычно активировал старый подарок Светолого, полог тишины.- У нас у всех появилась надежда на возвращение князя,- сделав паузу, я посмотрел на пытающегося казаться невозмутимым мальчишку.- И в процессе я понял, наша магическая наука чудовищно отстает от Снежани. За тридцать лет никто не смог понять, что с князем, северянка поняла это почти сразу. Она привела его в порядок, настолько насколько это возможно.
Придворный маг едва ли не ерзал от любопытства, воистину Скрыта всегда права, у Гилмора Маллэйна есть лишь два искренних чувства, любовь к науке и трепетная нежность в отношении жены. Последнее нам ни к чему, а вот на первом можно сыграть.
- Вы что-то хотите мне предложить?- почти безразлично спросил маг, и я понял, Маллэйн будет плясать под дудку тайного приказа. Знания привезенные северянкой из Снежани - лучшая морковка, какой только можно было повертеть перед носом мальчишки.
Проинструктировав мага, я быстро прошел на конюшню, не приведи Властелин Кадарн, княгиня захочет переговорить со мной лично, наедине. Заседлав Буревестника, я выехал за ворота, с усмешкой наблюдая неприкрытую радость конюших. Мой конь не терпит чужих рук, и каждый месяц приходится раскошеливаться на пару серебрушек помятым и побитым служкам.
Подъезжая к серым стенам Виселицы, так в народе окрестили столичную тюрьму, я ловил на себе откровенно ненавидящие взгляды. В ряд, вдоль стены стояли клетки с заключенными, проститутки, воры, все те, кто не заслужил смерти, но и не может оплатить штраф. Кто-то получает неделю позорной клети, кто-то две. Родственникам осужденных разрешается приносить им еду и воду, на тюремной каше долго не проживешь. Но днем никто не ходит, стыдящиеся своих родичей хэллы идут сюда ночью.
