— Что же нового в Париже? Садитесь и рассказывайте! Были на съезде? — спросил доктор.
Поленов быстро обернулся и с недоумением взглянул на хозяина: его поразил тон доктора, сделавшийся вдруг резким и раздражительным.
«С чего это он взбеленился?» — подумал Сергей Семенович, усаживаясь в кресло. — «Верно, интересуется больно… завистлив!»
— Был, как же, только нового ничего! — ответил он вслух: — Все старые споры между школой Сальнетриера и нансийцами… Виделся с вашими друзьями: Бернгеймом и доктором Льебо…
— Ну, что они рассказывают? — продолжая еще хмуриться, перебил его доктор.
«Чего это он?» — с беспокойством подумал опять Сергей Семенович. — «Уж не узнал ли? Вот будет история!.. Надо приласкать его… Ну, навру в ее пользу!»
Владимир Платонович потемнел, как туча. Он не в силах был усидеть в кресле и начал быстро ходить по комнате.
«Про что я знать не должен?» — волновался он. — «Что еще он врать хочет? Кто это „она“?»
Сергей Семенович между тем заговорил горячо, бойко, с увлечением. Он рассказывал о своих визитах к знаменитым светилам науки, передавал беседы их, и по его словам выходило, что все в Париже не столько заняты наукою, сколько доктором Аренсом, одно имя которого производит сенсацию в аудиториях. Д-р Аренс помнил отлично, что магистр Поленов, его друг и товарищ, для какой-то цели собирался наврать ему, но, — такова уже сила лести, — по мере рассказа гостя, его лицо принимало все более и более веселое выражение, а когда тот кончил, доктор уже ласково сказал:
— Что же еще, дорогой мой?
— Да всего и не вспомнишь сразу! — небрежно махнул рукою Сергей Семенович, думая в тоже время: «Вот осел-то! Сразу поверил, и даже лицо умаслилось!.. Ну, слава Богу, пронесло. А то все злился на что-то… Вот опять… Да что это с ним?.. Ей-ей узнал!..»
Сергей Семенович тревожно двинулся на кресле, увидев внезапно вспыхнувшее гневом лицо своего учителя.
«Боже, что за дрянь!!.. И это друг мой!» — воскликнул в душе доктор.
Сергей Семенович вкрадчиво сказал:
— Теперь, дорогой учитель, я весь в вашем распоряжении. Вы начали говорить мне о природе гипнотического…
Доктор нахмурился. Ему стал противен этот двуличный человек, которого ои считал своим искренним другом.
— Не все еще готово у меня. Я потом поговорю с вами, — перебил он его.
«Вот каналья!» — обозлился в душе посетитель, — «совсем зазнался! Сперва — приди, потом — не надо. Словно и невесть, что за гусь!.. Везет, — весь секрет! Дубина дубиной, фамилия немецкая, — ну и ученый!..»
