И долго бы думал доктор о бедствиях, посылаемых судьбою на долю бедняков, если бы его не остановил молоденький студент. Он поклонился и торопливо заговорил:
— Как я рад, профессор, что встретился с вами. Я поджидал вас в университете, но как-то не успевал застать вас свободным!
При виде юного, свежего лица студента, д-р Аренс опять вернул себе на время утраченное настроение.
— Зачем я вам?
— Я пишу реферат, профессор, о наследственной порочности, и мне бы хотелось воспользоваться вашими указаниями; я хотел просить разрешения побеседовать с вами!
«Любознательный юноша!» — подумал доктор и пригласил его к себе, назначив день.
— Мало теперь кто работает честно, — заговорил он затем. — Вас как зовут?
— Крюков!
— Да, Крюков, мало кто работает честно. Все хотят достигнуть, не трудясь, — знать, не изучая, — а наука требует жертв, и каких!.. Надо отдаться ей со всем пылом…
Доктор говорил, а студент слушал его с заискивающей улыбкой и думал: «Да, брат, тебе легко распевать. Ты кончил лямку эту, теперь живи только! Уважение, хорошее место, деньги, красивая жена, — чего еще надо? Катайся себе по съездам, да и все тут!..»
Доктор сначала нахмурился, но потом улыбнулся и перебил свою речь.
— Нет не «все тут!» — сказал он с оттенком грусти, — этого мало, коллега! Я приобрел имя, уважение, но их надо беречь, а это еще большая работа, чем приобретать. Правда, я обеспечен, но это еще больше налагает на меня обязательств!
Студент покраснел до самого козырька фуражки.
Чтобы не смущать его больше, доктор ласково сказал:
— Так в среду вечерком!.. Мы потолкуем! — и пошел домой.
По дороге он невольно задумался о себе. Да, он бесспорно удачлив. Его товарищи — то чиновники, и то небольшие, то учителя, а он уж ординарный профессор. Его знают, уважают, его слова считают авторитетными. Да и в жизни ему тоже повезло: он со средствами; у него красавица жена и бойкий сынишка уже в третьем классе гимназии… Да, он счастлив, а теперь… с этим великим изобретением его имя станет бессмертным…
Он дошел до дому, приветливо кивнул швейцару, распахнувшему перед ним двери, легко взбежал во второй этаж и нажал пуговку воздушного звонка у двери, на которой сверкала медная дощечка с надписью: «Владимир Платонович Аренс».
III
Дверь отворила бойкая, смазливая горничная и, увидев доктора, сильно смутилась.
Барыня ушла гулять, барина не было дома, к ней пришел ее «кум», — и вдруг… вернулся барин.
«Вот принесла-то нелегкая», — мелькнуло у горничной в голове.
