Вольский услышал старты ракет — первый, второй — и немедленно понял, что что-то пошло не так. Его взгляд остановился на Карпове в тот самый момент, когда они услышали взрыв и ощутили, как корабль содрогнулся[27].
- Сбой при старте ракеты, — немедленно сказал Карпов, борясь с желанием вскочить и броситься на ГКП.
Адмирал согласно кивнул. Лицо перекосило от явной боли, но теперь его больше беспокоила судьба корабля. Что случилось? Командир дивизиона борьбы за живучесть Быко в свое время доложит, но сначала он должен был доложить на мостик, затем в инженерную часть, а в санчасти в этом списке не было вообще. Но Карпов немедленно все понял. В последние недели корабль прошел через многое. Передышку нужно было использовать для того, чтобы проверить все системы, в особенности реакторы, поскольку именно они, похоже, были как-то затронуты странными эффектами, переместившими корабль во времени. В это все еще было тяжело поверить, однако они все же вели реальный обстрел чего-то, приближавшегося к ним, а теперь ситуация осложнялась еще и какой-то аварией.
Вольский с сожалением и неудовлетворением покачал головой.
— Мы были слишком безалаберны, — сказал он. Затем они услышали[28] пожарную тревогу и топот и крики членов экипажа, бегущих на корму, откуда вскоре донеслось шипение пожарных рукавов.
- Кормовые пусковые «Кинжала», — сказал Карпов. — Вероятно, осечка или взрыв ракеты при пуске. Скоро узнаем. Я слышал, как нормально стартовали две ракеты. Это была третья.
От резкого воя сирен тревоги боль в голове адмирала запульсировала еще сильнее. Он посмотрел на капитана.
— Черт побери, Карпов! — Выдохнул он. — Вы мне нужны! Мне нужен ваш опыт, ваше мастерство в маневрировании, ваше чутье и ваши тактические навыки. Федоров — штурман. Он никогда не видел боя, не отрабатывал действия в бою даже на учениях! Но как мне отправить вас туда? Как, расскажите мне?
Взрыв сотряс корабль, заставив их схватиться за что-либо.
— Что это было? — Спросил Золкин. — В нас что-то попало?
— Не думаю… — Темные глаза Карпова словно разглядывали происходящее через потолок. — Насколько я знаю Роденко, они открыли бы огонь с дистанции сорок пять километров. Если это старые самолеты времен Войны, они бы не смогли подойти близко настолько быстро. Должно быть, это связано с пожаром на корме. Вероятно, он затронул один из вертолетов. Это единственное объяснение.
— Ка-40? — Вольский поднял густые брови.
— Или Ка-226. Какой был на площадке?
